Сквозь шум волн с моря из баркаса долетел слабый крик:
- Веди-и!
- Вставай, ребята! Эй! К неводу! - командовал Сережка.
И скоро они, все пятеро, уже выбирали свой край невода. Из воды тянулась на берег длинная веревка, упругая, как струна, и рыбаки, захлестывая за нее лямки, покрякивая, тащили веревку.
А другую сторону невода вел к берегу баркас, скользя по волнам.
Солнце, великолепное и яркое, поднималось над морем.
- Увидишь Якова - скажи, чтобы он завтра побывал ко мне, - попросил Василий Сережку.
- Ладно.
Баркас пристал к берегу, и, соскочив с него на песок, рыбаки тянули свое крыло невода. Две группы постепенно сближались друг с другом, и поплавки невода, прыгая на воде, образовали правильный полукруг.
Поздним вечером этого дня, когда рабочие на промысле поужинали, Мальва, усталая и задумчивая, сидела на разбитой лодке, опрокинутой вверх дном, и смотрела на море, одетое сумраком. Там, далеко, сверкал огонь; Мальва знала, что это костер, зажженный Василием. Одинокий, точно заблудившийся в темной дали моря, огонь то ярко вспыхивал, то угасал, как бы изнемогая. Мальве было грустно смотреть на эту красную точку, потерянную в пустыне, слабо трепетавшую в неугомонном рокоте волн.
- Ты чего тут сидишь? - раздался голос Сережки за ее спиной.
- А тебе что? - спросила она, не взглянув на него.
- Любопытно.
Он помолчал, разглядывая ее, свернул папироску, закурил и сел верхом на лодку. Потом сказал дружелюбно:
- Чудная ты баба: то бежишь прочь ото всех, то чуть не всем на шею виснешь.
- Это тебе, что ли, я висну? - равнодушно спросила она.
- Не мне, а Яшке.
- А тебе завидно?
- Мм... Давай прямо, по душе говорить? - предложил Сережка, ударив ее по плечу. Она сидела боком к нему, и он не видел ее лица, когда она кратко бросила ему:
- Говори.
- Ты что Василья, бросила, что ли?
- Не знаю, - ответила она, помолчав. - А тебе зачем это?
- Да - так...
- Сердита я на него теперь.
- За что?
- Побил меня!
- Н-ну?.. Это он-то? А ты - далась ему? Ай-яй!
Сережка был изумлен. Он заглядывал сбоку в ее лицо и иронически чмокал губами.
- Кабы захотела - не далась бы, - возразила она с сердцем.
- Так что же ты?
- Не захотела.
- Крепко, значит, любишь кота? - насмешливо сказал Сережка и обдал ее дымом своей папиросы. - Ну, дела! А я было думал, что ты не из таких...
- Никого я вас не люблю, - снова равнодушно сказала она, отмахиваясь рукой от дыма.
- Врешь, поди-ка?
- Для чего мне врать? - спросила она, и по ее голосу Сережка понял, что врать ей действительно не для чего.
- А ежели ты его не любишь, как же ты позволяешь ему бить тебя? серьезно спросил он.
- Да разве я знаю? Чего ты пристаешь?
- Чудно!.. - тряхнув головой, сказал Сережка.
И оба они долго молчали.
Ночь приближалась. Тени ложились на море от облаков, медленно двигавшихся в небе. Волны звучали.
Огонь у Василия на косе погас, но Мальва все еще смотрела туда. А Сережка смотрел на нее.
- Слушай! - сказал он. - Ты знаешь, чего хочешь?
- Кабы знала! - с глубоким вздохом, очень тихо ответила Мальва.
- Стало быть, не знаешь? Это плохо! - уверенно заявил Сережка. - А я вот всегда знаю! - И с оттенком грусти он добавил: - Только мне редко чего хочется.
- Мне всегда хочется чего-то, - задумчиво заговорила Мальва. - А чего?.. не знаю. Иной раз села бы в лодку - и в море! Далеко-о! И чтобы никогда больше людей не видать. А иной раз так бы каждого человека завертела да и пустила волчком вокруг себя. Смотрела бы на него и смеялась. То жалко всех мне, а пуще всех - себя самое, то избила бы весь народ. И потом бы себя... страшной смертью... И тоскливо мне и весело бывает... А люди все какие-то дубовые.
- Народ гнилой, - согласился Сережка. - То-то, я смотрю на тебя и вижу - не кошка ты, не рыба... и не птица... А все это есть в тебе однако... Не похожа ты на баб.
- И то слава богу! - усмехнулась Мальва.