Зелёная коробочка рации, лежащая на коленях, самого старшего среди боевиков наци, представительного мужчины, зашумела. Он нажал кнопку и поднеся рацию к губам, произнёс:
Да, он нахмурился, его красные, до блеска выскобленные бритвой, щёки побледнели, а глаза налились кровью. Начиналось, и мужчина переходил из состояния ожидания в состояние лихорадочного возбуждения.
В ответ на его "да", в динамике что-то шёпотом прокрякало и он, спрятав рацию в карман, пригладил зачёсанные назад, светло-коричневые с проседью, волосы и уставившись немигающим взором на своих спутников, проговорил:
Лай через три минуты будет здесь. С ним ещё трое. Кончаем всех.
Боевикам не нужно было повторять дважды, достав из спортивной сумки, они натянули на головы шапочки с прорезями для глаз и рта, вооружились пистолетами.
Они точно здесь пойдут? пробасил один из боевиков.
Другого пути к дому Лая нет, командир наци не стал прятать лицо под маской. Сам он убивать не шёл, в его задачу входила координация и контроль чёткого исполнения приказа главы организации. Уперев большие белые чистые ладони в колени, командир наклонился вперёд и чётко, громко произнёс их лозунг. Ярость и честь! Взяв боевиков за шеи руками, приблизил их лбы к своему и сквозь зубы, с застарелой ненавистью, выдавил. Идите и пристрелите этих красных свиней! Убейте их всех!
Короткая психологическая накачка сделала своё дело. Напряжение ожидания сменилось жаждой действий. Водитель, всё это время наблюдающий за переулком, повернулся и сказал:
Идут.
Из-за угла, четырёхэтажного белого особняка, вышли четверо. Они что-то живо обсуждали, жестикулировали, смеялись. Демонстрация прошла без эксцессов, митинг провели в едином порыве общего братства, с верой в победу. У всех демонстрантов было хорошее настроение, и двигающаяся к дому Лая четвёртка не являлась исключением.
Два зомби с пистолетами, в дутых куртках цвета хаки, выскочили, будто из-под земли. Захлопали выстрелы. Боевики стреляли на бегу. Двоих убили сразу. Марте Зделс попали в голову: покачнувшись, она упала на спину. Глаза широко распахнуты, всё лицо успело залить кровью, дыра над левой бровью. Штермана изрешетили, превратив в дырявое ведро. Свернувшись в калачик, он лёг у стенки дома. Оставшиеся в живых двое леваков рванули назад. За ними понеслись боевики: стрелять они не переставали, палили не жалея патронов. Две пули попали в спину секретарю высшего партийного собрания Альберту Урбану, но он продолжал нелепо вихляя задом, на заплетающихся ногах, бежать. Третья пуля успокоила его навсегда. Оставался последний красный, собственно Лай, на которого и устраивалась засада. Он забежал за дом с сидящими на хвосте боевиками. Раздалось раскатистое эхо ещё двух выстрелов. А через двадцать секунд наци вернулись в переулок. Подбежав к машине, они вскочили в салон. Водитель тут же дал газа.
Ну? Кончено? командир волновался.
Еле проглотив азарт волнения закончившейся погони, запыхавшиеся убийцы, проговорили:
Лай ушёл.
Мы ему в плечо попали, а он юркнул в подворотню.
Почему же вы его не добили?
У нас патроны кончились. Всё пусто.
Глава 3
Их было пятеро. Главный Эрик Эйх и ещё четверо Петер Сваар, Лора Вайнхофф (возлюбленная Эрика), Вил Авен и Генрика Шваб. Первая их совместная акция должна была пройти сегодня ночью. После убийства трёх левых активистов и покушения на Ивара Лая, красная пресса подняла невообразимый вой. КПФ организовывала одно шествие за другим. Шума получилось действительно много, но какого-либо отклика у властей он не имел. Следствие топталось на месте. Арестов не намечалось. Всем было понятно, чьих это рук может быть дело, а полицейские чины лишь руками разводили: доказательств нет и точка. Эрика и его друзей (молодое поколение коммунистов) такая ситуация бесила их раздражала крикливая показушная позиция, которую заняло руководство КПФ, и вызывало гнев безразличие властей. Собрав не равнодушных дальнейшей судьбе левого движения людей, Эйх предложил им совершить, действительно сильный поступок первую акцию прямого действия красных в Фаверленде.
Центральное отделение национального коммерческого банка, в старой части города на улице Чаек, призывно сверкало огнями. Недалёкое море шумело, набережная молчала. Круглое, в форме китайского фонаря, здание жило помимо и без людей. Рабочий день кончился, солнце зашло, а банк светился изнутри праздником, все три этажа суперсовременного здания, казалось выстроенного из одного стекла и света, манили, призывали. Приди и возьми. Вот оно твоё благополучие, стоит протянуть руку и всё, что ты захочешь, будет твоим машины, дома, мебель, электроника, секс. Счастье! Счастье материального мира. Деньги решают всё. Но, тише, это тайна, которой больны многие. Не произнося ее вслух, они посвящают себя всего службе могущественному рогатому богу Золотому Тельцу. Тайна! Их секретик, важнее всего на свете, нужнее. Что ж, а где же ещё может жить их бог, идолище поганое? Конечно здесь, в банке.