Но всё ж добавлю лишь одно,
Хоть это может и смешно:
Когда студентом я бывал,
Я много время отдавал
Не книгам личикам прекрасным,
Глупышкам редкостным, ужасным.
ХХХIII
Тогда ценил веселья плеск,
Живой характер, волос тёмный,
Прекрасных глазок жадный блеск
И разговор ленивый, томный.
Любил и глупость даже я,
Сносила всё душа моя.
Срывал ночные поцелуи,
Ценил подлунные амуры
И, убивая время всуе,
Любил наивность, шуры-муры.
Ввернул б зефира лёгкий бег,
Да вот беда не выношу я нег,
И мне писать трудней в сто раз,
Хоть был и у меня когда-то час.
ХХХIV
Быть может, я тогда любил?
Нам это не узнать.
И скольким глазкам грубо льстил?
Мне было свойственно играть,
Безумством скучным всех пугать,
И долго про себя ж себя ругать.
Но кровь холодная шипела,
Как недозрелое вино,
И пена винная летела,
Но не смиряла кровь оно,
А мой характер многих уж пленял,
А волю я себе давал,
Чужие слёзы проливал,
И так, помалу, остывал.
ХХХV
Аркадий моей, мне не чета:
Он не молился жидкому амуру,
Что в те далекие года
Не пёр, как я, такую дуру,
Но от компаний не отстал,
Но реже с ними всё бывал.
Учебой тронутый он мало-
В день курсовые всё ж писал-
И на экзамен брёл устало,
Так как оценок не считал:
О будущем он не вздыхал,
Подмёток на ходу не рвал.
А институт он бросить и хотел,
Но, как и я, он это не посмел.
ХХХVI
И доучившись, как и все,
И Питером уже наскучив,
Он выбрал, словно бы восне,13
И, мать тем выборов измучив,
Сибирь, глухую сторону,
Безбрежную, прекрасную страну.
И покатил он на восток,
Гонимый зудом перемены,
В то место, где берет исток
И собирает воды смелы
Великий, грозный Енисей,
Как собираем мы друзей,
И мчится к берегу морскому,
Как к брату старшему своёму.
XXXVII
Он так в Сибири оказался.
Его ж туда никто не звал,
И от родных он оторвался,
И делать толком, что не знал.
Не знал, куда ему податься:
Домой скорее отправляться,
Или дальше здесь ему торчать,
Себя от жизни отрывать?
И мать уж этим огорчать,
На помощь бога уповать?
Но родичи так надоели,
И столько всякого напели,
Что видеть их уже не мог,
И жизни с ними он подвёл итог
XXXVIII
Пока приятель мой хандрит,
Пока подушки проминает,
Пока от жизни воротит,
Пока и делать, что не знает,
Я здесь речугу закачу,
Хоть перед вами защищу
Посёлок: "где скучал Евгений".
Пускай плюет он в потолок,
Плутая в глупости сомнений,
С трудом ворочая в мозгу поток
Усталых мыслей целый ворох,
Пусть ловит слух усталый шорох,
Пусть ходит муха важно по стеклу,
Да мышь скребётся тихонько в углу.
ХХХIХ
Посёлок слыл большой дырой,
С чем соглашусь я не охотно,
Аркадий загибался той порой:
Тоска. Извечные полотна.
Ну, тысяч в десять, но не боле,
Притулился в прелестном доле,
У речки горной, даже чистой,
В объятьях ивняков, черёмух, островов,
Чернел он над водою быстрой
Фасадами бревенчатых домов.
Кругом мечты моих всегдашних снов:
Обрывы скал, покатости холмов,
Остатки леса, призраки полей-
Всё это он, и нет того милей.
ХL
Да, это всё ж была дыра-
Оговорюсь тут с грустью я-
Ну, помнится, прелестная гора,
Где он шатался часто зря.
Там он бродил по островам,
И должное отдал лесам:
Валялся в травах и цветах,
Пугая чуткое зверьё,
Витал в беспочвенных мечтах,
Да проклинал своё житьё.
Но там же он имел друзей,
Живя намного веселей,
И с ними не один бокал
За здравье залпом выпивал.
XLI
Посёлок славный, он меж тем
Ничем не отличался от подобных,
Похожих меж собою всем,
Поселков для житья "негодных":
Кинотеатр, два иль три,
Не ошибусь, держа пари;
Да магазин с названием гордым:
"Универсам" иль в этом роде,
Порядком установленным, претвердым.
(Что свойственно им по природе).
Асфальт на улице одной,
Щебёнка, камень на другой,
На остальных такая грязь,
А колеи такая мразь. 14
ХLII
Найти там можно без хлопот
"Учреждений" разных много,
Перечислять их можно год-
Они рассыпаны из рога.
Но там тоска, ну сущий ад,
Что нам не нужно и наград:
Пересмотреть за день сумеешь