Так, о чем идет речь? скучающим тоном спросил я, чувствуя, что, если не заговорю первым, Маркус не скажет ни слова.
Мне кажется, я уже знаю, что ты ответишь, сказал брат, взглянув на меня. На его губах играла довольная улыбка.
Маркус, не тяни. У меня есть планы на вечер. Фраза Маркуса показалась мне бессмысленной.
Никогда не думал, что доживу до этого дня. Я влюбился, спокойным тоном сказал Маркус. И добавил. Совсем недавно.
Я насмешливо хмыкнул. Мне-то казалось, что речь действительно пойдет о чем-то серьезном.
И ради такой ерунды ты отвлек меня от дел? недовольно заметил я.
Ерунды? нахмурившись, переспросил он.
Именно.
Ты сумасшедший! обреченно вздохнул Маркус и потер пальцами свою переносицу.
Если ты считаешь, что я разделяю твои взгляды на подобный предмет, то, боюсь, ты фатально ошибся, бросил я.
У меня были причины для раздражения: разговоры о любви и намеки матери о том, что следовало бы породниться с одной из вампирских семей, выводили меня из состояния равнодушного существования. Все эти разговоры были для меня каким-то балаганом, смешной пьесой, поставленной бездарным режиссером.
Ты смешон, резко ответил на мои слова Маркус. Ты вообще любил когда-нибудь кого-то, кроме себя?
Само это слово никак не вяжется с моей жизнью. Любить. Быть рабом женщины не мой удел. И почему в этот момент я чувствовал себя героем плохой мелодрамы?
Когда я увидел ее, в моем сердце что-то взорвалось. Маркус отвернулся от меня, видимо, обиженный моими словами.
В таком случае мне жаль твое сердце.
Я увидел эту прекрасную вампиршу и понял, что отныне мое сердце бьется только для нее. Все произошло стремительно и незаметно. Маркус будто утонул в своих мыслях и не слышал меня.
Раздражение охватывало меня все больше: Маркус был прекрасно осведомлен о том, как я ненавижу подобные разговоры. Влюбился и черт с тобой! Для чего понадобилось оповещать об этом меня?
Любовь это просто метафора, придуманная людьми, чтобы объяснить влечение друг к другу. Только, помилуй, не говори мне, что когда-нибудь я сам попадусь в этот капкан, с иронией сказал я, предвидя нравственные нравоучения.
Какой же ты еще зеленый юнец! усмехнулся брат.
Мне очень хотелось бросить ему в ответ что-нибудь едкое, но, взглянув в его мечтательные и в то же время чрезвычайно серьезные глаза, я понял: Маркус открыл мне свою душу, а я насмехаюсь над ним. И меня охватил глубокий стыд.
Прости. Я зашел слишком далеко, примиряюще сказал я. Мне было стыдно за свое поведение. Только сейчас я понял, как глубоки были чувства брата к его возлюбленной.
Не извиняйся за свою глупость, пробурчал он. Мои пустячные жизненные изменения кажутся огромными мне одному. Ты никогда не любил и не можешь понять меня!
Не думаю, что вообще когда-нибудь полюблю. Я говорил правду, ибо действительно считал любовь и все, что с ней связано, откровенной глупостью. Мне не нужна любовь.
Думаешь, она будет спрашивать у тебя разрешения?
Я уже влюблен, усмехнулся я, через силу сдерживая себя от раздраженного тона.
Какие новости! И в кого же? насмешливо спросил Маркус
В луну и закат.
Мой брат посмотрел на меня, как на безумного. И вдруг громко расхохотался. Я с непроницаемым лицом наблюдал за его истерикой и терпеливо ждал, когда она утихнет. Наконец, Маркус справился с собой и окинул меня полным насмешки взглядом.
Ты сравниваешь любовь к девушке с любовью к закату? С твоими понятиями о любви тебе лишь детей развлекать да книги для неудачников писать, оправдывая их неуспех у противоположного пола!
Маркус всегда был шутником, и его ирония никогда не попадала мимо цели.
Я невольно усмехнулся.
Кто знает, может, в будущем эта книга будет пользоваться успехом среди смертных! со смехом сказал я. Но сейчас огласи: кто же счастливица?
Ты помнишь Мрочеков? вместо ответа спросил меня брат. Польский клан?
При упоминании о предмете его воздыхания, глаза Маркуса потеплели.
С легкой улыбкой на губах я кивнул.
«Значит, одна из девиц Мрочек?» подумал я.
Маришка. Маркус выдохнул это имя с таким благоволением, что я едва удержался от насмешливого смешка. Мне было занятно наблюдать за ним неужели любовь так изменила его?
«Маришка. Ах, да. Тонкая красавица с волосами цвета спелой пшеницы» вспомнил я и улыбнулся.