Не ревнуешь?
Муж удивленно обернулся, посмотрел на нее, поморщился, пожал плечами:
Тебя? Да кому ты нужна!
Я?!! Ангелину охватил гнев.
Она тут же, в одно мгновение, вспомнила тарусского Колю, хотевшего сделать ее «принцесой», Вову, так же как и Витя, носившего ее портфель в школе, а еще институтских поклонников Иннокентия и Василия, а также с интересом провожающих ее взглядом нынешних офисных коллег и начальников.
Я?!!! Я подаю на развод!
Муж ничего не успел сказать. Из своей комнаты неожиданно проворно выбежала Мария Николаевна, прижалась к сыну и, как будто заранее готовилась, затараторила без остановки:
Ну и подавай! Подавай! Мы против развода возражать не будем! Нам пустобрюхие и где-то по вечерам шастающие не нужны! Ни к чему нам такие! Ни к чему!..
Ангелина не ожидала услышать от, казалось бы, всегда милой свекрови такие обидные слова: «пустобрюхие», «шастающие». Хотелось также ответить резкостью, но у нее за пазухой гадких слов не нашлось. Молча глотая обиду и слезы, вошла в их бывшую их с Витей комнату. Распахнула шкаф. Собрала в чемодан и сумку свои вещи. Заказала по телефону такси.
Она слышала, как Мария Николаевна и Витя о чем-то спорят, но, когда вышла в прихожую, увидела спину мужа, вновь сидящего у включенного телевизора и открывающего бутылку пива.
Свекровь стояла в дверном проеме, загораживая телом сына. Смотрела необычными, злыми глазами:
Скатертью дорога!
«Вдвоем, конечно, хорошо, но»
Мама встретила со слезами и словами:
Говорила я тебе! Говорила! Замужем была, как все! Теперь одна будешь мучиться! Одна!
Не одна, а с тобой!
Значит, вместе будем мучиться!
Но почему мучиться? Вот там было мучение. Каждый день одно и то же, одно и то же, вспоминать противно! А теперь, теперь у меня будет новая жизнь! У нас будет новая жизнь!
С этой мыслью и заснула. На своей старенькой, но такой родной кровати. Родная подушка, родное одеяльце. И запахи все такие родные книг, гербария
Родная улица Шверника. Ничего вроде в ней, застроенной неказистыми «спальными» домами, особенного и нет, а родная. К Парковой, такой же неказистой, так и не привыкла, хотя и прожила там страшно сказать шесть лет.
Утром позвонила Лене:
Привет! Я ушла от Вити!
Ну ты даешь! Как же ты теперь, бедная?!
Я не бедная!
Через полчаса позвонил Вова, с которым подруга, видимо, тут же поделилась новостью. Говорил почему-то шепотом:
Значит, ты теперь одна. Непросто это без мужских рук. Тебе помочь в чем-нибудь?
Спасибо!
Обращайся, если что! Ты же знаешь, я всегда
Конечно, спасибо, Вовочка И тебе, и Лене
Можешь и без Лены мне звонить в любое время, приду-помогу. Хочешь, встретимся где-нибудь? Расскажешь, что тебе нужно, чем помочь.
Да пока ничем
Буду сам тебе звонить, чтобы ты не стеснялась, если что
Хорошо! Спасибо, Вова!
Да я же для тебя
На работу шла бодрая и почти веселая. Улыбалась, ловя мужские взгляды, на которые раньше старалась не обращать внимания. В обеденный перерыв, не дожидаясь, когда пойдут слухи, сама сообщила коллегам:
Я развожусь! Снова сама по себе!
Ожидала, что свободные представители противоположного пола тут же начнут приглашать ее в театр, на концерты, прогулки, напрашиваться в провожатые после работы. Но почему-то вышло наоборот: мужчины поскучнели, их взоры перенаправились на другие объекты смутных желаний. Ангелине стало очень обидно и непонятно.
А я что тебе говорила! развела руками Лена, к которой завернула по дороге домой. Раньше-то с тобой можно было загулять без последствий. А теперь мужики неженатые думают, что романчик с тобой незатейливый может и женитьбой закончиться, что захомутать хочешь, в ЗАГС сопроводить. Ну, и еще: если разведенная, значит, что-то с тобой не в порядке. Хорошую-то жену муж не отпустит Меня вот Вовка никуда не отпускает
Но у меня все в порядке! А если хорошая жена от плохого мужа уходит?
Так-то оно, может, и так, но кто же знает наверняка, кто плох на самом деле? Вот они на всякий случай нос и воротят
Как и пророчила ранее Лена, за спиной начали шептаться. Почти подруга Маргарита, с которой они претендовали на одну вакансию, посочувствовала Ангелине:
Значит, ты теперь разведенка Как бы в сторону обронила: Кому теперь нужна?
Что ты сказала?
Сочувствую, говорю