В маршрутке никакого движения, лишь напоследок протяжно стонет металл, силясь расправиться. Наступившая после тишина кажется противоестественной. Ещё секунда и мы с Камэлом, не сговариваясь, срываемся с места.
Бросаемся на обледеневший асфальт он слева, я справа и просовываем руки сквозь выбитые окна внутрь. Аварию наверняка услышали в посёлке, скоро тут будут люди мы должны успеть до их появления.
Шарим по головам людей, которые, разумеется, не были пристегнуты, и сбились в одну кучу в салоне.
Девушка, светлые волосы, девушка, светлые волосы бормочу я, разгребая обмякшие теплые тела. Всюду осколки, но крови почти ни на ком нет. Ядрёный дух мертвечины, что я ощущаю, способен сбить с ног: для этой миссии у меня категорически неподходящая способность. Я сунул руки в это осиное гнездо на голом адреналине он-то и не даёт мне потерять сознание.
Но с каждым неподходящим телом энтузиазм падает, разочарование растёт, и желание сплюнуть гниль все сильнее.
Наконец, выпрямляюсь: с моей стороны ничего. Кэмел всё ещё шурует с другой стороны. Вокруг машины улеглась пыль, выбитая из днища ударом. Стараюсь смотреть в сторону посёлка и глубоко дышать: типа, высматриваю, не идёт ли кто, а сам стараюсь не стошнить.
У тебя как? выпрямляется Камэл.
Голяк! сплёвываю я. Понимаю, что и у него тоже.
Как же так?
В растерянности мы отходим от машины, хрустя рассыпавшейся на дороге мелочью и стеклом. Камэл достает телефон и отзванивается, чтобы нас забрали. Миссия завершена, ведь объект охоты должна быть не только светловолосой, но и, по идее, живой.
Блондины, брюнеты, кудрявые, лысые все люди в салоне мертвы и все не подходят. Даже как-то странно, что они погибли все разом: кто-то из них теоретически должен был сейчас агонировать, кому-то должно было просто оторвать руку-ногу. А они просто все разом умерли.
Сплёвывая гниль через раз, внимательно пересматриваю всех: но никого, кроме Кэмела, живым я не ощущаю.
Неужели не у нас? Неужели где-то ещё произойдёт нечто подобное? Что-то не верится в такие совпадения
Мой взгляд натыкается на два тела, вылетевших через лобовое стекло: я не сразу их заметил. Что они мертвы я отсюда ощущаю, но ноги сами несут меня к ним.
«Не у нас? лихорадочно, в такт шагам, бьются мысли в моей голове. Разве не все условия сошлись? Как часто вообще бьются маршрутки?». Мной управляет охотничий азарт, когда я наклоняюсь над теми, что лежат на асфальте. Инстинктивно прикрываю нос рукой: мне это не поможет и рассматриваю.
Девочка, лет семнадцать. Лицом вниз, лоб в крови, левая рука вывернулась под неестественным углом. Из-под напитавшейся кровью шапки торчит сбившийся хвостик: кудряшки колечком цвета молочного шоколада. Рядом женщина лет сорока пяти на спине, волосы цвета воронова крыла, лицо и плечи в крови.
Обе мертвы, мертвее не бывает. И ни одна их них не подходит по описанию.
Ну как? вопрошает приближающийся Кэмел: для верности он обшарил и мою половину маршрутки до чего надёжный парень, аж умиляет.
Отрицательно киваю головой и встаю. Он присаживается, проверяет, и тоже встаёт. Так и торчим вдвоём над всем этим, растерянные.
Удивительно. Пророчество вроде как сбылось, но результата нет.
Разочарование сменяется смирением. На то оно и пророчество машины сотнями бьются в мире каждый день. Некоторые пока нет без солнца, рядом с остановками и поворотами. Некоторые из них, видимо, одновременно, но в разных местах.
Ё-на не говорила, что машина упадёт сверху. Вот, наверное, в чём дело.
Пойдем, Камэл кивает в темноту под эстакаду: наверху могут остановиться машины, люди могут нас увидеть. За нами уже выехали.
Мы не успеваем сделать и двух шагов: от хруста стекла за спиной меня прошибает холодный пот.
Остолбенев от ужаса, малодушничаю оглянуться.
твою мать!.. выдыхает обернувшийся Кэмел. Убеждаюсь, что боялся не зря.
Охота продолжается. Каждый волос на моём теле встаёт дыбом, желудок скручивает от превкушения. Оглядываюсь.
Мёртвая девчонка та, что вылетела через лобовик, с пробитой головой неловко поднимается на ноги, придерживая искалеченную левую руку. Шапка упала, волосы всклокочены, куртка сбилась на бок, на джинсах отцветают темные пятна в местах порезов. Лицо абсолютно непроницаемо, взгляд расфокусирован. Покачиваясь, едва на ногах держится.
Клянусь богом, я бы думал, что она жива, если бы привкус гнили во рту не был таким нестерпимым.