Я вижу множество незнакомых лиц, у этих незнакомцев незнакомые мне голоса и одежда.
Многие поступки, что я совершаю здесь, совершенно мне не свойственны: ходить по улице, завернувшись в одеяло, дерзить в ответ нахамившим мне людям, переплетать свои пальцы с рядом стоящим незнакомым парнем и всё кажется нормальным, ничего не смущает.
Я отчетливо понимаю, что сплю.
Меняются места действия, обстановка, сценарий, и я вновь нахожусь в центре событий.
Раз за разом, раз за разом, снова и снова.
И не могу проснуться.
Иду босиком по влажной грязи и ощущаю теплую, жирную землю, просачивающуюся между пальцами ног; мерзну, когда меня обливают холодной водой; чувствую тепло, если кто-то обнимает до меня. Мне хочется умыться, если я шла по пыльной дороге; мне становится страшно, если сумерки сгущаются, а я в незнакомом месте; я смеюсь, если кто-то из действующих лиц шутит, но как с солнцем никогда не плачу. Если ем, никогда не чувствую вкуса, у меня не стираются ноги от многочасовой ходьбы и нет боли, если я ударяюсь.
Я ясно осознаю, что сплю. Но, как бы ни хотела, я не могу проснуться.
Сколько это продолжается?
Сюжеты случайным образом обрываются и начинаются, меняются места, лица, роли: и я снова действую по сценарию, сгенерированному для меня.
Сколько я уже сплю? День? Два? Неделю?
Раз за разом, сюжет за сюжетом.
Почему я так долго сплю? Что было до того, как я уснула?
Не могу вспомнить.
Попадая в новую ситуацию, я становлюсь другой. Я понимаю, кто я для этих людей, что происходит в ситуации, начинаю подыгрывать им, играю свою роль. Помню, что была и подругой, и возлюбленной, и сообщником, и попутчиком, и жертвой Помню, как помогала людям и спасалась от них, помню, как пыталась решить чьи-то проблемы и создавала еще большие, помню, как искала что-то и как пряталась. Все как в жизни, только жизней много и каждая из них не моя.
Моя жизнь другая. Я Ника, от полного «Авионика»: такое имя дали мне родители фанаты самолётов и приколов.
Мне двадцать лет. Я учусь на втором курсе.
Кстати, я занятия не проспала? Ладно, раз всё равно проснуться не могу, потом наверстаю. Если проснусь.
Если бы я так долго спала дома, мама бы заметила. Значит, я не дома.
Последнее, что могу вспомнить о реальности: полумрак, тепло, и меня клонит в сон.
Точно. Я, наверное, на занятия уехала.
Мы что, попали в аварию?..
Я что, умерла?..
Это что: рай?
Если честно, какой-то он стрёмный.
От мысли о смерти даже почему-то не грустно. Не испытываю ни облегчения, ни сожаления, ни отчаяния одно равнодушие. Впрочем, эта реакция может быть и недоступна персонажу, которым я сейчас являюсь в этой части сна.
Локация в данный момент это горная деревня, где дома деревянные и строятся одной стороной основания опираясь на гору, а другой упираются в могучие стволы деревьев. Мне очень хочется пройтись по деревянным мостикам, соединяющим один такой домик на дереве с другим, заглянуть посмотреть, как выглядят изнутри эти деревянные палатки. Над головой в просвете крон чистое небо, уютно шелестят иголочки и воздух не такой густой. Я делаю шаг на мост, а потом по лестнице вверх: и подо мной проседают ступеньки. Неэлегантно всплеснув руками, я проваливаюсь в пустоту. Сердце ёкает: в первую секунду страшно падать, во вторую вспоминаю, что я во сне и разбиться насмерть не могу, в третью жалею, что покину эту локацию не насладившись исследованием.
На четвертую секунду меня охватывает паника: падение длится слишком долго. Скорей бы все закончилось!..
И вдруг боль вспыхивает во всём теле разом. Я мечусь, пытаясь спастись, убежать от этого, вон из тела: но в какую бы часть себя не метнулась, там меня поджидает боль режет, скручивает, тупо пульсирует. Глаза режет, будто они засыпаны песком, от сухости щиплет в носу. Губы лопаются с хрустом рисовой бумаги: хочу закричать но не выходит ни звука. Сухое горло саднит: воздух застревает, не реализовавшись криком.
Боль пульсирует в левой руке до самого плеча. Ужасно сдавлена грудная клетка: меня охватывает ужас от того, что я не могу нормально дышать.
«Нет! Охватывает меня отчаяние. Помогите!!».
Чувствую мягкое прикосновение к плечу и инстинктивно всем телом поддаюсь вперёд в надежде на спасение.
Сейчас, сейчас! слышу я чьё-то воркование над ухом. Хочу ухватиться за спасителя, но почему-то не могу: руки не поднимаются вверх, словно что-то их держит.