Два десятка пленников под надзором надсмотрщиков таскали длинные бревна для постройки плотов. Чтобы не давать русичам топоров, рубиться которыми они были большие мастера, на бревна раскатали несколько изб, уцелевших после пожара в разоренной деревне. Да так и быстрее. Бревна вязали вместе и сплавляли вниз по реке, плотов нужно было много, добычу половцы взяли богатую. Одних только полоняников несколько сотен, а еще скот, рухлядь, всякое добро.
Воица распрямил затекшую спину, покосился на охранников, не видят ли. Нет, разомлели на жаре, стоят, скалятся. Да и плетьми поработали на совесть, умаялись, вон на Воице места живого нет. Он потер избитые плечи, скривился от боли.
Весь день вчера и сегодня все утро поганые нещадно истязали пленников. К полудню, когда наконец-то остановились под Моховым, Воица уже отупел от боли. Сколько раз уже он готов был упасть и лежать, не вставая, пока кто-нибудь из охранников не добил бы его, но каждый раз Твердибой, шедший впереди, подставляя плечо, помогал удержаться, а полные решимости темно-синие глаза русича заставляли Воицу идти вперед.
Под Моховым половцы согнали весь полон вместе. Несколько поганых в ярости от того, что город еще держится, на полном скаку влетели в толпу пленных, давя несчастных конями, избивая всех подряд. Кого-то из русичей, трех мужчин и двух женщин, вывели в поле и прямо под стенами, на виду у защитников крепости ободрали донага и тут же обезглавили. В ответ со стен города неслись стрелы и проклятия.
Затем большую часть полона, всех женщин, детей и многих мужчин, погнали вниз по Днепру, в сторону Лоева, а остальных, в число которых попал и Воица, разделили и заставили вязать плоты, готовить переправу.
Эй! Давай, урус, давай! высокий половец с длинными волосами и увесистой палкой в руке увидел, что Воица замешкался и, сделав шаг в его сторону, угрожающе замахнулся. Воица поспешил снова взяться за работу, стараясь не поднимать глаз на поганого. Надсмотрщик крикнул что-то своим приятелям, засмеялся, явно красуясь своим гигантским ростом и огромными, неестественно раздутыми мускулами. Такому и палки не нужно, убьет одним ударом кулака.
Бежать надо, глянув на отошедших в тень половцев, поднимая большое обгорелое с одного края бревно, зло прошептал Твердибой. Пока руки не связаны. А то поздно будет.
Посекут всех, надрываясь от тяжести, ответил ему Власт, худой русич в длинной рубахе, задубевшей от крови. Не успеем уйти, догонят. Сторожи кругом.
Рекой уйдем, на плоту. На ту сторону, Твердибой кивнул головой туда, где виднелся вдалеке левый берег Днепра. Там болота, глядишь, укроемся.
Побьют стрелами. Боязно.
Боязно. Но другого такого случая может не быть. Эх, нам бы сейчас хоть пару весел. Эй! Внизу! Отпрянь! тяжеленное бревно, которое с трудом дотащили пятеро русичей, полетело с обрыва, почти докатившись до самой воды, где его подобрали другие пленники, вязавшие плот. Власт, Воица, предупредите остальных, спрыгивая вниз, чтобы помочь, прошептал Твердибой. Как сторожа пройдет, начнем. Авось пронесет.
Идя за следующим бревном, Воица со страхом смотрел на половцев. Их было пятеро, да еще двое внизу, у реки. Здоровые крепкие воины, пусть и без доспехов, но с оружием, против двадцати голодных, замученных, доведенных до отчаяния русичей. И все-таки Твердибой прав. Или сейчас, или уже никогда. Воица яростно сжал кулаки.
Когда появилась сторожа, десяток облаченных в брони всадников, Твердибой и еще один русич уже успели присоединиться к пленникам, таскавшим бревна наверху. У самой реки остались только четверо их товарищей.
Десятник половцев, гарцуя на превосходном белом жеребце, перекинулся парой слов с укрывшимися в тени охранниками. Насупив брови, кочевник посмотрел на тащивших очередное бревно пленников, подъехал к обрыву, заглянул вниз. Наконец, видимо, оставшись доволен, весело гикнул, и половецкий разъезд, взяв с места в карьер, умчался прочь.
Сердце Воицы бешено забилось в груди. Ну вот, сейчас! Он заметил, как весь подобрался, словно зверь перед прыжком, Твердибой, как судорожно сжал кулаки Власт, как незаметно, украдкой перекрестился высокий, молодой русич рядом, как налились кровью глаза еще одного пленника.
Ничего не подозревающие половцы сидели в тени большого дуба, оружие их лежало рядом.
Один из кочевников, самый толстый и, похоже, главный из них, удивленно поднялся, заметив, что все пленники разом бросили работу. Сжимая в руке плеть, половец сделал несколько шагов навстречу русичам.