Вавочка и Фуфочка
Фаина Раневская и Варвара Сошальская были заняты в спектакле «Правда хорошо, а счастье лучше». Раневской уже было за восемьдесят, а Сошальской к восьмидесяти.
Однажды на репетиции Сошальская плохо себя чувствовала: в ночь перед репетицией не спала, подскочило давление В общем, все ужасно. Раневская пошла в буфет, чтобы купить ей шоколадку или что-нибудь сладкое, дабы поднять подруге настроение. В буфете продавались здоровенные парниковые огурцы, в ту пору впервые среди зимы появившиеся в Москве.
Фаина Георгиевна немедленно купила огурец невообразимых размеров, положила в карман передника она играла служанку и отправилась на сцену. В тот момент, когда нужно было подать что-то барыне Сошальской, Раневская вытащила из кармана огурец:
Вавочка, посмотри, какой огурчик я тебе принесла
Спасибо тебе, Фуфочка! обрадовалась Сошальская.
Уходя со сцены, Раневская очень хитро подмигнула и уточнила:
Вавочка, я дарю тебе этот огурчик. Хочешь ешь его, хочешь живи с ним
Пришлось режиссеру объявить перерыв, поскольку после этой фразы присутствующие просто полегли от хохота и репетировать уже никто не мог
Лихач
Раневская вернулась домой бледная как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскальзывал прямо перед носом прохожих! Но по настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
Куда подевались домработницы?
Раневская как-то сказала с грустью:
Ну надо же! Я дожила до такого ужасного времени, когда исчезли домработницы. И знаете почему? Все домработницы ушли в актрисы.
О дружбе Ф. Раневской с А. Ахматовой
Ф. Раневская и А. Ахматова
Раневская в Ташкенте очень сблизилась с Анной Ахматовой:
«В первый раз, придя к ней в Ташкенте, я застала ее сидящей на кровати. В комнате было холодно, на стене следы сырости. Была глубокая осень, от меня пахло вином.
Я буду вашей madame de Lambaille, пока мне не отрубили голову истоплю вам печку.
У меня нет дров, сказала она весело.
Я их украду.
Если вам это удастся будет мило.
Большой каменный саксаул не влезал в печку, я стала просить на улице незнакомых людей разрубить эту глыбу. Нашелся добрый человек, столяр или плотник, у него за спиной висел ящик с топором и молотком. Пришлось сознаться, что за работу мне нечем платить. «А мне и не надо денег, вам будет тепло, и я рад за вас буду, а деньги что? Деньги это еще не все». Я скинула пальто, положила в него краденое добро и вбежала к Анне Андреевне.
А я сейчас встретила Платона Каратаева.
Расскажите
«Спасибо, спасибо», повторяла она. Это относилось к нарубившему дрова. У нее оказалась картошка, мы ее сварили и съели.
Никогда не встречала более кроткого, непритязательного человека, чем она»
Мули
Еще об Ахматовой:
«В Ташкенте она звала меня часто с ней гулять. Мы бродили по рынку, по старому городу. Ей нравился Ташкент, а за мной бежали дети и хором кричали: «Муля, не нервируй меня». Это очень надоедало, мешало мне слушать ее. К тому же я остро ненавидела роль, которая дала мне популярность. Я сказала об этом Анне Андреевне.
«Сжала руки под темной вуалью» это тоже мои Мули», ответила она.
Я закричала: «Не кощунствуйте!»
В. Марецкая
Стоит ли стараться?
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички, знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей:
Что это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как
Ах, дорогая, вздыхает Марецкая, я загораю для моих зрителей! Они любят меня; я выйду на сцену тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног А кто увидит мое загорелое тело, кроме мужа, человек пять-шесть? Стоит ли стараться?
Тоцкизм
В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знаний ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным острозаточенным карандашом в руках. Юрий Александрович, расскажите о работе Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».