Да, надо написать царю и другие крики, в том же роде. Собрание постановило обратиться к царю с просьбой, о запрете допуска иностранных граждан к непосредственной добыче нефти на всей территории России.
Я мысленно погладил себя по головеи не один раз, хоть генералы были и не в восторге от такого решения. Скривились, как будто съели один лимон на двоих. А вот Семёнов, наоборот радовался.
Потом, какой-то чиновник лет тридцати, не высокий с узкими плечами, чуть вьющимися темными волосами и рыжими усами начал обходить собравшихся. Пока отмечать, кто, что даст из снаряжения для седьмой дивизии, все понимают, что с наличными деньгами у народа плохо. У меня тоже с наличными деньгами швахначинается вторая волна кризиса. Все надежды, на продажу примуса и керогаза.
Чиновником оказалсяя чуть не упал со стула, на котором сидел, Лев Николаевич Толстой. Да, тот самый знаменитый граф Лев Николаевич Толстой, будущий знаменитый писатель. Надо как-то с ним познакомиться. А-то, прямо сейчас попрёться ещё на Кавказ.
Вы граф Лев Николаевич Толстой? спрашиваю. Ну-и-ну никак, этот парень, немногим старше меня, не ассоциируется у меня с великим будущем писателем.
С кем имею честь познакомиться? смущается Толстой.
Мальцев Дмитрий Иванович сообщаю и чуть склоняю голову.
Он быстро записывает, что я предоставлю для военных. Два седла, два пистоля, отдам старые Фёдора и прямой палаш, он мне тоже не нужен.
Скажите, а я могу Вас, пригласить к себе. На обед? обращаюсь к будущему писателю.
Меня? крайне удивлен Толстой.
Приезжайте в среду, часа в два по полудню. Надеюсь, мой дом найдёте? улыбаюсь, пытаюсь расположить к себе будущую знаменитость.
Удивлённый до крайности Толстой, не знал, что и ответить. Сейчас он, рассматривал меня, пытаясь понять, кого же он видит. Я хоть и надел «английский» костюм, чтобы уж слишком не выделяться перед военными, но всё же он отличался от окружающих. Но, тут меня позвал Добрынин, отошедший в сторону от генералов.
Если сочтёте возможным, приезжайте. Если нет, я не обижусь. Репутация у меня, ещё та. Извините усмехнулся я и пошёл на встречу Николай Николаевичу.
Дмитрий Иванович, когда же вы, наконец, выполните обещанное и предоставите нам, что-то другое? «наезжает» на меня глава.
Назначайте на пятницу собрание Николай Иванович. Всё уже почти готово вздыхаю я. Ладно, думаю, что успею мелкие недоделки устранить.
Хорошо. Прошу вас, так же прибыть ко мне завтра к десяти. Нужно решить пару вопросов. А сейчас с вами, хотят поговорить генералы и встревоженно смотрит на меня.
Отхожу отдельно с двумя «тяжеловесами» в сторону. Адъютанты образовали полукруг, чтобы мы смогли спокойно поговорить. Представились друг другу поближе. Два генерала, а насколько они разные. Крузенштерн высокий худой с удлинённым лицом. Дараган, наоборот не высокий кряжистый мужик. Излишне располневший от хорошей жизни с бакенбардами, от чего его лицо приобрело форму шара.
Скажите, Дмитрий Иванович, а чем вам Эммануил Нобель не нравиться? обратился ко мне «шарик».
Вообще-то мне и Эммануэль-Эммануил тоже не нравиться. Но я, про Альфреда думал, а здесь какой-то другой? Та сколько же их тут Нобелей, на одну бедную Россию? И что отвечатьа жахну наобум, вдруг попаду. На чём-то они же сделали состояние? проносится не веселые мысли у меня в голове. Опять я не подумавши влез в какие-то «игры» сильных мира сего.
В обще-то я о другом ио аферах а дальше смотрю на генералов. Жду, что скажут. Может, за что и зацеплюсь.
Да не красивая история с Робертом Нобелем. А вы, откуда это знаете? насупился Дараган и переглянулся с Крузенштерном.
Нуя же Мальцев произношу, а сам думаю, неужели попал, что называется. Опять наши генералы родиной торгуют? А главный Нобель-то где?
Можете идти недовольный Крузенштерн подхватил Дарагана под руку и потащил к купцам, что-то выговаривая ему по пути.
Дальше я банально сбежал с этой тусовки тщеславия. Рабочие вопросы закончились, дальше пойдёт обычная пьянка, названная как-нибудь красиво. Потом часть «общества» куда-нибудь потянет, типа кабака или бордель. Не хочу, лучше я к Антоновой заеду
Как Ваше здоровье, Анна Ильинична? улыбаюсь я при виде красивой женщины. Возможно, я «плохо» влияю на людскую натуру этого общества. В нарядах Антоновой стала появляться какая-то форма, подчёркивающая фигуру и меньшее количество одежды. Похоже, мои слова «ходите, как капусты, напялив на себя, всё что можно и что нельзя тоже» заставили её задуматься. Будем надеяться, что не обиделась. Я хоть и сказал это в шутку, но потом переживал за свою не сдержанность.