Теперь синеносая фрейлина наслаждалась моим замешательством.
О, я тебя понимаю, отозвался воевода Назждва. Я и сам человек прямых действия, а не этих паркетных кривляний. Ненавижу, когда ходят вокруг да около. Вместо того чтобы прямо сказать: «Мы хотим того-то и того-то, поэтому сделаем так-то и так-то», наши дворяне начинают мять Хену сиськи.
Господин воевода! возмутилась синеносая фрейлина. Вы не в казарме.
Простите, барышня, не знаю вашего имени, но я человек военный и прямой. Я считаю, что во время войны дом любого родоначальника это казарма. Вот так вот, моя барышня. И не надо кривить ваш очаровательный носик. Я сразу перехожу к делу, а не начинаю издалека. Нежелание говорить прямо одна из болезней современного дворянства. Я всегда говорю то, что надо сказать, а не брожу окольными путями. В мои времена признаком благородства была прямота, а не умение ходить окольными путями, как больной хорт, так и не перейдя к делу
Воевода, засмеялась Мэрисса. Вы сейчас как раз ушли на окольные пути. Возвращайтесь к делу.
Воевода поднялся за столом, взял бокал с напитком:
Кэр Матвей, Надежда Мира.
Господи, неужели мне сейчас сделают предложение жениться на принцессе? Я с мольбой взглянул на Мэриссу, но она отвернулась.
Марфонт Третий, наш царственный правитель, ценит твою помощь в войне с супостатом. Союз будет повержен в любом случае. Но с твоей помощью он будет повержен быстрее и с меньшими жертвами.
Хм, на предложение руки и сердца не похоже. Я приободрился.
Его светлость помнит, что ты уважаешь его трон и хотел бы стать полноценным членом семьи благородных особ, которые поддерживают мир в Запертых Землях.
Так а это снова плохой знак. Я никогда не хотел входить в чьи-то семьи.
Но дворянские привилегии заслужить ещё труднее, чем магический дар, продолжил воевода Назждва. Даже национально чистые перебежчики из Енавского Княжества (на этих словах Днистро приободрился), страдающего от ворогов на той стороне Барьера Хена, да будет проклято его имя, не имеют права войти в семью благородных особ. Но имеют право это право заслужить.
Всё хуже и хуже. Сейчас он скажет, что я заслужил право
Своими подвигами ты заслужил право называться благородной особой.
На этих словах к воеводе подскочил один из чиновников в штатском и протянул плоскую деревянную шкатулку с гербом Енавской Державы.
Принцесса Эталинда Марфонт-Стрежлавская поднялась со своего кресла и встала по правую руку от воеводы. Оба ожидающе уставились на меня.
Дело приняло дурной оборот. Я не собирался жениться на принцессе!
Посмотрел на Мэриссу. Одними губами она сказала: «Всё будет хорошо». Как приговорённый, я обошёл весь стол, чтобы встать по левую руку от воеводы.
Его светлость Марфонт Третий помнит о том, что ты не любитель светских церемоний, продолжил воевода. Его светлость сожалеют, что не могут сделать это предложение так, как подобает по нашим древним и благородным обычаям. Но война внесла искажения в этикет.
Я достаточно знал их древние обычая, чтобы понимать сейчас надо глубокомысленно молчать.
Воевода раскрыл крышу шкатулки. Принцесса Эталинда извлекла из неё сложенную синюю ленту и подошла ко мне.
Мы замерли друг напротив друга. Ростом принцесса не доходила мне до груди. Поэтому смотрела снизу вверх, трепеща от страха и и чего-то ещё?
Пауза затягивалась. Я не знал, что происходит. На награждение медалью не похоже. На помолвку, вроде бы, тоже
Мэрисса, едва слышно просвистела за моей спиной: «На колени».
Я преклонил колено перед принцессой. Она развернула синюю ленту и надела на мою шею.
«Руку пропусти через ленту», помогла Мэрисса.
Когда лента была надета через моё плечо, воевода Назждва воодушевлённо продолжил:
Данным приказом его величества Марфонта Третьего, безродный перебежчик Матвей Сорокин, объявляется родоначальником шестьсот двадцать второй высшей дворянской семьи Енавской Державы. Семье Сорокин даруется в управление земля, на которой родоначальник может построить семейную крепость, дабы править в ней, как ему заблагорассудится, подчиняясь высшему закону Енавской Державы, которым, согласно воле Енели Истинного, является воля державного правителя, его светлости Марфонта Третьего.
Промочив горло глотком вина, воевода продолжил:
Далее. Поскольку все земли Державы уже принадлежат другим семьям, то Сорокину позволяется взять в управление любые земли на территории поверженного противника из паскудного Халидейского Союза. Данный приказ вступает в силу немедленно после оглашения. У родоначальника семьи Сорокин есть право выбрать разумное количество земли из тех земель, которые освобождены от врага. Враждебное население на освобождённых угодьях будет целиком и полностью принадлежать Матвею Сорокину. Его поступки в отношении жителей тех земель будут в его власти и в воле Енели Истинного. Так же родоначальник семьи Сорокин обязуется платить державному правителю то количество дани, которое родоначальник сочтёт нужным, исходя из своих хозяйственных решений.