Он чувствовал себя очень уютно, чего в данных обстоятельствах никак нельзя было ожидать. Тишина и покой вокруг действовали умиротворяюще, а Мастер А рядом светился приятным молочным светом. «Да ведь это наверняка всего лишь имитация. Не висим же мы в самом деле посреди космоса!» подумал В. и расслабился. По крайней мере, он никуда уже не падает, и голова у него более-менее ясная.
Итак, я обещал показать вам путь к свободе. Что ж, начнем Мне кажется, главное, что мешает людям стать свободными, это постоянное пребывание во всевозможных помещениях. А вы как считаете?
Возможно
В. припомнил дни, проведенные под открытом небом на улице. Даже если в них была какая-то свобода, он был слишком несчастным, чтобы это почувствовать.
Люди будто всю жизнь проводят в комфортабельных тюремных камерах, продолжал Мастер А. Вы не видите ни неба, ни поля, ни леса, ни высоких гор, ни простора океана. Ваша естественная среда обитания это извечные четыре стены в различных вариациях.
В. вздохнул, припомнив вчерашнюю тираду Мастера А о корысти. Опять начинаются нравоучения!
А Мастер А все говорил:
Вы даже не замечаете, что над головой у вас всегда висит потолок.
В. невольно посмотрел вверх и никакого потолка там, естественно, не обнаружил. Вверху были только звезды.
Что скажете? подмигнул ему Мастер А. Я выполняю свои обещания? Стен больше нет! Разве это не свобода? Я подозреваю, что вы сбежали на улицу прежде всего потому, что захотели выбраться из ловушки четырех стен. Я прав?
Возможно Наверное
Только знаете что? Можно убежать из города, но нельзя убежать от своих собственных ограничений. Внутри себя человек никогда не выходит из четырех стен, где бы ни проходили его дни, Мастер А наставил палец на В. и обвел им вокруг него, как бы рисуя очертания воображаемой комнаты.
Уж извините за банальное сравнение, но приходится говорить о человеческом бытии, прибегая к подобным грубым метафорам. Ведь маленькие комнатушки это именно то, к чему привыкли миллионы других городских жителей, в том числе и вы.
И в определенном смысле вся человеческая жизнь, где бы она ни проходила, похожа на тесную, темную и душную комнату, разглагольствовал Мастер А, мрачно нахмурив брови. Люди, оказавшиеся в этом забытом богом, если можно так выразиться, помещении, не знают ничего. Не знают, как они попали туда, кто и с каким умыслом предписал им быть в этой темной комнате, порой очень похожей на тюремную камеру. Каждый из них чувствует себя бесконечно одиноким, несмотря на то, что в него постоянно упираются чьи-то колени и локти.
От духоты и тесноты люди сходят с ума. Они плачут и смеются без причины, толкаются, бранятся, дерутся, убивают друг друга, топчут упавших им под ноги, издеваются над просящими на коленях о снисхождении и совершают множество других безумств.
И ты так же получаешь пару тычков и затрещин, внушительных или не очень, как повезет. Тогда до тебя наконец доходит смысл происходящего, и ты говоришь себе: «Ах, вот как всё здесь устроено! Одни ползают внизу и проклинают тех, кто ходит по их головам, другие выбились наверх и могут безнаказанно попирать тех, кто под ними. Но нет, погодите! Я точно знаю, где мое место!»
И ты продираешься на вершину этой чудовищной пирамиды, или жалуешься и негодуешь внизу, или отсиживаешься в самом темном углу, с содроганием наблюдая со стороны за бессмысленной возней, или совершаешь другие не менее примечательные по своей глупости поступки. Ты веришь, что эта темная комната, единственное, что существует на свете, глупость единственное, на что способен человек, и что так было, есть и будет во веки веков.
Совесть твоя спокойна, она молчит, ведь ты всегда можешь сказать себе: «Не я придумал правила игры!» Или ткнуть пальцем в другого собрата по несчастью: «Посмотрите, он еще глупее, чем я, еще злее, еще жаднее, а я не так уж и плох!»
На худой конец, есть железный аргумент, скала, на которую каждый может опереться в минуту отчаяния, заветные слова: так делают все! Мысль о том, что ты не одинок в своем безумии очень утешает. Именно поэтому люди так чтят свои традиции, любят сбиваться в кучу и ненавидят иноверцев. Без этой скалы, этого монумента, который они воздвигали веками, у них не останется ни-че-го!
Мастер А замолчал. Он сверлил В. обжигающим взглядом, но тому было все равно. Глубокая печаль объяла В. Каждое слово Мастера А трогало потаенные струны в душе у В., о которых он до сего момента не имел понятия.