Маленькая, что-то
Макс! Вызывай кого-нибудь! Скорее! Маша Машенька, смотри на меня!
плохо голова прошептала Маша и повалилась вперёд.
Я с трудом удержала её и отклонила на спинку диванчика. Лицо Маши потеряло симметрию.
«Господи, надо что-нибудь острое» Я пошарила глазами по платью Маши.
Маша, ведь любишь наряжаться! Сколько я и Серёжа тебе брошей надарили хоть бы одну на себя нацепила
Лихорадочно соображая, где бы раздобыть острое, я вспомнила, что на нагрудном кармашке врача я видела значок. Я оглянулась, врач всё так же стоял напротив, все так же держал пачку бумаг подмышкой, и всё тем же, ничего не выражающим взглядом смотрел на меня.
Дайте значок! Не дожидаясь, пока он осознает моё требование, я схватила его за руку и дёрнула к себе. Придержите!
Бумаги из подмышки рухнули на пол.
Придержите, говорю!
Отставив зад, врач, словно сделанный из дерева, согнулся под прямым углом и послушно положил вытянутые руки на плечи Маши. Я принялась отстёгивать с его груди значок.
Что вы делаете?
Заткнись! прошипела я. Я на тебя, дружок, в суд подам, если ты будешь дёргаться! За неоказание помощи.
Я рухнула на коленки и, торопясь, проколола остриём крепления значка подушечку большого пальца Машиной руки. Потекла кровь.
Что вы делаете?! В визгливом ужасе заорал врач прямо мне в ухо.
Следом я услышала, как за спиной, вразнобой стуча обувью, бегут по коридору люди.
Держись, Маша!
Кто-то поверх меня наклонился к Маше.
Рита, быстро инъекцию т-триомакс, раздалась чёткая команда и по коридору опять побежали. Леонид Моисеич, отойди.
Я схватилась за указательный палец Маши.
Хватит! Мужская ладонь мягко легла поверх моих рук. Не надо!
Я подняла голову, на меня смотрели добрые серые глаза в сеточке мимических морщинок. Врач дождался, пока мои руки расслабятся, и спросил:
Кто вас научил кровопусканием заниматься, да ещё чем попало? Так ведь и заразу можно занести!
Взглянув на разгладившееся лицо Маши, я буркнула:
Что было под рукой, то и взяла! Понадеялась, что кровь вымоет грязь наружу, видите, как течёт.
Вижу. Как следует расковыряли вы палец вашей мамы. Испугались?
Я кивнула. Маша слабо пошевелила повреждённой рукой.
Маша, прости! Больно тебе?
Маленькая, слабым голосом спросила Маша, это что у меня инсульт был?
Маша
Не дала ваша маленькая инсульту случиться! заверил врач. Не волнуйтесь! А пальчик мы ваш сейчас обработаем и пластырем заклеим, дня через три будет, как новый.
Прибежала Рита со шприцем. И в этот момент дверь палаты отворилась, на пороге возник Василич, посмотрел сначала на меня, так и стоявшую на коленках перед Машей, на врача, наклонившегося над нами обеими, на Риту, делавшую Маше укол в руку, потом его взгляд застыл на кровавом пятне, растёкшемся на подоле Маши. Василич выдвинулся в коридор плечом вперёд, поднял встревоженный взгляд от пятна на жену и растерянно спросил:
Маняша, что ты?..
Маша было жалобно скривилась, но опомнилась и пропела:
Вася, ничего! Так я! Ночь не спала, устала! Голова вот немного заболела. Вот доктор
А кровь почему?
И я, и Маша, обе с надеждой задрали головы на врача, рассчитывая на его объяснение случившегося. Помощь пришла с другой стороны:
Больной, вам нельзя вставать! выкрикнул строгим голосом Леонид Моисеевич. Почему вы на ногах? Быстро возвращайтесь в палату!
Василич не обратил на него внимания. Но вмешался Макс:
Василич, пойдём, не будем нарушать режим. Максим взял Василича за плечи, мягко поворачивая его к двери. Маша поранилась. Пока ей обработают рану, я тебе всё расскажу. Пойдём.
Оглядываясь на улыбающуюся жену, Василич подчинился понуждению и шагнул в палату. Макс плотно закрыл дверь палаты за собой.
Леонид Моисеевич принял из моих рук перепачканный кровью значок. Я извинилась за грубость, потом поблагодарила его, на что он ответил:
Вы решительная эээ Лидия, и под горячую руку вам лучше не попадаться.
Я рассмеялась.
Да, лучше не надо! Ещё раз прошу прощения, Леонид Моисеевич. А что, при язве, и правда, нельзя ходить?
Он засмеялся некрасивым, блеющим смехом:
Беееее а вы попробуйте! и пошёл от меня по коридору, продолжая блеять.
В открытую дверь процедурного кабинета, я видела, как Рита продезинфицировала, а потом опрыскала каким-то раствором палец Маши. Маша пребывала в состоянии счастья и от явно выразившегося страха на лице Василича, когда тот увидел жену в окружении хлопочущих врача и медсестры, и оттого, что со здоровьем её всё обошлось, потому весело отмахнулась от перевязки: