Сударь, Мишель де Фармер, тот самый дворянин, что столь невежливо ответил священнику, обратился ко второму поединщику, вы, кажется, изволили назвать меня меня Слушай, Горациус, как ты меня обозвал?
Злобным норманном, старательно выговорил рыцарь с белым львом. И еще как-то Не помню. Зато ты, пьянчуга, сказал, будто я трус!
Да? озадачился сэр Мишель. А почему?
Прекратите! Пожилой аббат, поддерживаемый ухмыляющимся братом Корнелиусом, снова возвел очи горе. Судари мои, идите в дом и, помолясь, мирно вкушайте отдых!
Оба сударя, выдыхая винные пары, словно и не услышали речей священника. Им было не до того.
Черномазый сарацин! Сэр Мишель бросил в лицо противника первое вывернувшееся на язык оскорбление. Еретик!
Почему это я еретик? уязвился Горациус. Это ты весь вечер орал, будто являешься потомком какого-то одноглазого языческого божка! Как его там?..
Одина! рявкнул сэр Мишель. Услышав подобные речи, аббат еще больше ослабел и повис на руках брата Корнелиуса. Любому христианину должно быть известно, что языческих богов никогда не существовало, а поклонение им карается духовным судом и отлучением от церкви.
Нехристь! выкрикнул сэр Горациус и, едва не споткнувшись об валявшийся на дворе камень, ринулся в атаку. Его меч с почти неслышным уху шипением рассек воздух над головой сэра Мишеля, но почему-то вонзился не в противника, а описал крутую дугу и высек искры из устилавших двор булыжников.
Промахнулся, ядовито заметил сэр Мишель и некуртуазно рыгнул. А вот тебе!..
Теперь клинок нормандца обрушился на Горациуса
В трактатах знаменитейших мудрецов (как христиан, так и древних ромеев) стократно указывалась непреложная истина: «Безмерное питие вина не способствует остроте разума и точности движений». Что на своем примере и подтвердили два благородных сэра. Увы, но Горациус из Наварры и Мишель де Фармер из Нормандии, решившие задержаться в странноприимном доме монастыря Святой Троицы, потребляли вино со вчерашнего вечера и к рассвету опьянели столь значительно, что позабыли о запрете Церкви обнажать оружие на освященной земле.
Аббат вновь попытался напомнить об этом рыцарям.
Кому Церковь не мать, тому Бог не отец! с рыданиями в голосе провозгласил отец Теобальд. И вдруг настоятель, глядя на блистающие средь двора обители отточенные мечи, воспрял духом, вырвался из сильных волосатых лап брата Корнелия, воздел над головой два перста и Пре-кра-тить! Этот вопль священника совпал с несколькими звонкими ударами железом о железо. Отлучу!
Это была серьезная угроза. Если ты живешь в последнем десятилетии XII века и знаешь, что Святая Церковь возвышается даже над императорами, королями и герцогами, направляя и указуя, ты, сколь бы ни был пьян, не станешь губить душу.
Может быть, помиримся? Горациус первым опустил меч. И потом, я спать хочу
А я хочу отыграться! воскликнул сэр Мишель. Какой из меня рыцарь без лошади, доспеха и без денег?
Знаю, какой! Ик пьяно кивнул Горациус из Наварры. Странствующий!
И рек он истину. Сэр Мишель де Фармер, старший сын барона Александра де Фармер действительно был не просто рыцарем, но рыцарем странствующим. А если выражаться понятнее бродячим искателем всяко разных чудесных приключений на свою голову.
* * *Сэр Мишель ехал к папеньке.
Еще вчера вечером, остановившись на ночлег в бенедиктинской обители Святой Троицы, молодой рыцарь дал самому себе твердое и незыблемое слово: вина не пить, в кости не играть, в драки не встревать, а вовсе показать монахам самого себя благочестивым христианским паладином, каковой алчет лишь ночлега под крышей да малую толику хлеба насущного.
Нельзя сказать, что папенька сэра Мишеля уважаемый в округе барон Александр де Фармер со слезами умиления ожидал прибытия в родовой замок старшего отпрыска. Да, разумеется, Мишель был любимым сыном барона, наследником и носителем славного имени Фармеров, обладателем дворянского герба и вассалом аржантанского графа. Однако монсеньор Александр де Фармер лишь тяжело вздыхал и бормотал молитвы при сообщении о том, что возлюбленное детище снова появилось у ворот маленького замка, выстроенного средь дремучих нормандских лесов. У всех дети как дети: занимаются хозяйством или идут на войну, к королю Ричарду, ну, или, на худой конец, женятся. А этот?