Иди домой, совершеннолетняя, там и поговорим! ответил я, запихивая дочь в подъезд. После чего, окончательно осмелев, встал спиной к двери и обратился к её спутнику.
Советую «молодой человек», немедленно удалиться, в противном случае, буду вынужден отправить вас ко мне на работу!
Эта фраза мне особенно удалась. Эффект был потрясающим!
Волжанов даже заулыбался, вспоминая эту ситуацию.
Будучи во хмелю, мужик долго напрягал мозги, пытаясь сообразить, какую такую работу я имею в виду, и после затянувшейся паузы наконец спросил.
Вы-ы что, в ми-и-лиции работаете?
Стараясь не рассмеяться, я отвечал сквозь зубы.
Нет! Я работаю в Склифосовского! Я хирург костолом! Желаете на себе испробовать мои профессиональные навыки? реакция последовала незамедлительно.
И-и-звините До свидания, пятясь спиной к машине пролепетал мужик. Он с трудом открыл дверь, машина долго не заводилась, видимо со страха не мог попасть ключом в замок зажигания, но в конце концов уехал.
В этот момент в кабинете раздался громкий хохот. Волжанов настолько ярко и эмоционально передал атмосферу этого эпизода, что директор был не в силах сдержаться и сбросив напряжение рассмеялся от души. Вытирая очки, забрызганные весёлыми слезами, он сказал.
Ну Дима, ты даёшь! Видел бы ты себя со стороны. Ты и угрозы? Это же не совместимо! Довели тебя дружище, довели
И не говори. Я сам на себя удивился. Но не скрою остался собой доволен.
Продолжай, продолжай. И что ж было дальше? поторопил директор.
Мы молча ехали в лифте. Я смотрел в глаза дочери пытаясь увидеть в них хоть немного стыда и раскаяния, но вместо этого констатировал, что она пьяна. Войдя в квартиру и увидев Ивана, Катя тут же набросилась на него.
А ты что здесь делаешь? кричала она, Ты что не понял, между нами, всё кончено!
Глядя на неё с огромным изумлением Иван хотел что-то сказать, но передумав молча оделся и попрощавшись ушёл.
Выяснять отношения с ней тогда было бесполезно, она себя не контролировала. Меня больше волновало состояние Танюши. Предположив, что от услышанного скандала она может проснуться, глядя на дочь как удав на кролика, я устрашающе сказал:
Не смей шуметь, иди спать. Разговора не будет.
Но я не понимаю в чём провинилась? завопила она.
Протрезвеешь, объясню, а сейчас иди спать! настойчиво ответил я, и ушёл. Мне оставалось спать чуть больше трёх часов.
Дима! Дима! Вставай! Мы проспали! говорила Танюша, теребя меня за плечо. Заглянув в комнату дочери и убедившись, что она преспокойненько спит, мы собрались в считанные минуты и пулей выскочили из дома. В машине ехали молча и только на полпути заговорили о событиях сегодняшней ночи. Нащупав у жены пульс и убедившись, что самочувствие её вполне нормальное, я поведал ей историю возвращения нашей дочери. Выслушав меня, Танюша заплакала.
Боже мой, боже мой, какой ужас, какой стыд! Так дальше продолжаться не может! С ней следует серьёзно поговорить!
И мы решили, что этот разговор должен состояться сегодня же. Высадив Танюшу у театра, я рванул на работу. Первый раз в жизни я не просто опаздывал, я опаздывал катастрофически, более чем на час. Самочувствие у меня было, как говорит великий Райкин мерзопакостное, и внешний вид полностью ему соответствовал. Представь себе, не бритого, помятого, бледного хирурга, у которого не соображает голова, а руки отказываются что-либо делать. Кошмар! Катастрофа! На моё счастье, рабочий день оказался удивительно спокойным. После обхода пациентов состоялось какое-то собрание, даже темы не помню, так как благополучно его проспал. Операций не было, ни экстренных, ни запланированных, таким образом я отделался лёгким испугом, но нервов истрепал Ощущая на себе недоумённые взгляды коллег, меня поедало чувство стыда, и я пообещал себе, что такого дня в моей жизни больше не повториться!
После этого признания Волжанов опустил голову и замолчал.
Ну и ? Как показало время, этот день регулярно продолжает повторяться? Не правда ли? спросил директор.
Ты прав, не поднимая головы ответил Волжанов.
А почему я прав? Что ты предпринял чтобы изменить ситуацию?
Да в том то и дело, резко оживился хирург. Мы не в состоянии что-либо изменить! Ну не бить же её? Она не идёт на контакт. Между нами стоит не пробиваемая стена. Катя смотрит на нас стеклянными, злыми глазами и орёт.