На палубе звездолёта слышали его попытки связаться с Алом и тут же отозвались:
Скафандр в норме, датчики показывают, что нарушений функционала нет.
Отлично, отозвался Макс, Ал, слышишь, у тебя всё норм, я должен быть где-то недалеко, отзовись. Можешь говорить?
Максу показалось, что Ал попытался что-то произнести, но в наушниках снова раздался только тяжёлый вздох. Макс подумал, что его напарник может переживать сильный шок. Настолько сильный, что, когда пытаешься что-то произнести, вместо слов издаешь невнятные звуки.
Ал, уже негромко произнёс Макс, словно стараясь своим тоном передать спокойствие товарищу, сейчас набери побольше воздуха в лёгкие и громко прокричи что-нибудь что есть силы. После этого сразу заговоришь.
В эфире послышалось сопение, затем он взорвался протяжным продолжительным криком:
А-а-а-а!!!
Макс чуть ли не засмеялся про себя от счастья: «Жив! Уже хорошо. Только напугал всех своим молчанием». Он даже поиронизировал про себя по поводу кажущейся тональности крика: в начале слышались более истошные панические нотки, ближе к концу превратившиеся в недоумённое восклицание успокаивающегося человека. «Сейчас его прорвёт». мысль у Макса не успела закончиться, как он тут же услышал голос Ала:
Макс, я так ничего никогда ещё в жизни не пугался. Что с нами?
Макс старался говорить помедленнее, чтобы его голос казался спокойным:
Всё под контролем. Чуть-чуть нам не повезло. Что-то случилось с челноком. Это мы выясним потом, когда вернёмся на звездолёт, пришлось слукавить. У Макса ещё, конечно же, не было решения о том, как им выбраться из этой ситуации. Но для придания уверенности напарнику необходимо было сообщить прежде всего обнадёживающую информацию. Сейчас ребята посчитают как нас без челнока подобрать на орбите и затащить обратно в звездолёт.
А это возможно? казалось парадоксальным, в голосе Ала одновременно послышались и тревожные, и оптимистические нотки.
Конечно. Вы разве в академии не проходили курс спасения космонавта на орбите?
Ну да, припоминаю что-то.
Макс усмехнулся:
Надеюсь, когда сдавал экзамены, не употреблял подобные фразы как «припоминаю что-то»?
Максу показалось, что Ал подавил смешок и только после этого ответил:
Просто от испуга не отошёл.
Ну, положим, я тоже не до конца отошёл. Как-то не очень привычно наблюдать поверхность планеты под ногами с высоты сотен километров. Жутковато, конечно. Но зато будет потом, что вспомнить.
Макс, ты попадал в такие ситуации? Голос у Ала снова стал заметно тревожнее.
«Началось, скептически подумал Макс. Только успокоился и снова собрался паниковать. Надо было мне в психологи идти, а не в космонавты. И спокойнее, и личный кабинет с цветочками на подоконниках». Пришлось снова подыскивать нужные слова и попробовать произнести как можно обыденнее:
Самому не случалось попадать в такое, но вытаскивать других приходилось.
«Вроде и не соврал», подумал Макс. Действительно, подобных случаев на его памяти не было. Но в учебных занятиях по «спасению» с орбиты он участвовал. Правда, в тех немногих тренировках в качестве спасаемых были манекены, выбрасываемые заранее в рассчитанные точки орбиты относительно спасательных модулей. Эти точки выбирались таким образом, чтобы производить расчёты траекторий с достаточно большими допущениями для облегчения спасательной ракете сближение с «терпящим бедствие объектом». И, конечно же, все эти тренировки проходили на орбите Земли, всегда в одних и тех же гравитационных условиях. Здесь же ситуация была в корне другая. Здесь были живые космонавты и вместо заранее заданных расчётных задач был полный экспромт, последствия которого вычислялись, как он надеялся, в данный момент на мощном компьютере звездолёта. «Они придумают что-нибудь, снова пришла та же мысль в голову. Или сетку какую-нибудь, или направленным силовым полем подтянут». Макс имел ввиду либо физический контакт с предполагаемыми выбрасываемыми со звездолёта фалами, либо создание некой силовой петли из группы направленных электромагнитных полей.
В общем, это дело времени, Макс продолжал делать попытки успокаивать своего менее опытного товарища. Просто трудно сказать, сколько именно времени потребуется. Сам понимаешь, у каждой катастрофы свои особенности. Им, озвучивая это Алу, он имел ввиду экипаж на звездолёте, нужно рассчитать точно траекторию сближения наших орбит, чтобы точно подойти для осуществления контакта. Правильно я вас понял? Последний вопрос он адресовал уже на палубу звездолёта.