Может быть, ты уйдёшь отсюда побыстрее, умник. Ведь ты не хочешь вдруг оказаться иноагентом? Там разговор будет другой, и не в спецпоселении. Ты это понимаешь? Просто у меня сегодня радостный день, племянница мне сына родила, и я не хочу его портить такой мразью, как ты. Всё понял?
Но вы мне можете сказать хотя-бы, чем вы здесь занимаетесь?
Отчего нет? Ведь ты пока лояльный гражданин империи, хотя и без маски, но мы закроем на это глаза. Вот видишь, вот то дерьмо, что на столбах, это мразь антипрививочная. Антиваксёры, как определил их профессор Хинзбёрк, а он человек остроумный и истинный патриот. Так-же как вот эти ребята с винтовками. Они тоже готовы жизнь отдать за свою страну, и не столь важно, чья жизнь это будет. Скоро, говорю я тебе, настанет весёлая и правильная жизнь. Теперь уходи, пока я не передумал.
***
В зале было людно и сыро от верхней одежды, мокрой от дождя. До отхода пригородного поезда оставалось сорок минут, и Дэлл с любопытством оценил обстановку в зале ожидания. В защитных масках было не больше половины, но и у этих маски в большинстве были приспущены на подбородок.
Это уже новый бренд, часть субкультуры! группа молодёжи щеголяла масками в стиле экстрим, с вышивкой, непонятными иероглифами и в стразах, Смешно, кажется, о защите от вируса никто и не думает. Власти подарили населению модный аксессуар, а госпожа Патерфильд заняла достойный трон в пантеоне моды.
Железнодорожный персонал, хоть и все в масках, на пассажиров не обращали внимания, и только кассиры привычно замечали покупателям билетов:
Масочку, пожалуйста, наденьте!
У Дэлла маски не было, подобный поворот он не предвидел, о чём и сообщил кассиру.
Тогда отойдите на безопасную дистанцию, полтора метра.
Я не заразный, пытался оправдаться Дэлл и отступил от кассы на несколько шагов. Никого его здоровье не интересовало. Получив билет, он вышел из сырости помещения в сырость платформы. Давно он не пользовался общим транспортом, в основном ездил на заказанных машинах. И своей у него не было, он боялся пользоваться автомобилем, могут же быть у человека странности! Он боялся оказаться на трассе, в потоке бешенно мчащихся машин, зависеть уже даже не от правил движения, а от какой-то нелепой случайности, состояния этих неизвестно куда спешащих людей, от какой-то случайной неисправности этих болидов, от пешеходов и животных, могущих неожиданно возникнуть перед радиатором Даже при езде пассажиром, он замирал и зажмуривал глаза в напряжённые моменты.
Спрятав билет в портмоне, Дэлл ещё раз оглядел зал, и вдруг с удивлением ощутил ощутил всплеск недовольства и страха. Повернувшись ко входу, он увидел входивших с улицы людей в чёрном, при шевронах и в чёрных масках. И от них исходила угроза и чувство безнаказанности. Люди в зале зашевелились, они надвигали маски, утыкались носами в телефоны и планшеты, отгораживаясь от неведомой угрозы. Дэл спокойно смотрел на троицу, которая, осмотрев пассажиров, направилась в его сторону. Он не понимал, в чём дело, и ожидал приближения спокойно, даже с интересом. А сзади народ начал выбираться на улицу, неслышно ныряя за металлические двери.
Ты деловой? обратился к нему, видимо, предводитель патруля. Значит, демонстрацию устроил? В общественном месте, и без средств защиты? К неповиновению призываешь, агитируешь за саботаж?
Вы о чём? Я жду поезда. Я никого не агитирую, и за каким я должен кого-то агитировать?
Снова прозвучало уже смешное:
Умник? («Умник» скоро станет новым ругательством, мелькнуло в голове, Или уже стало, как состав преступления.) И почему ты демонстративно пренебрегаешь общественной безопасностью? Посмотри туда!
Резиновая палка поднялась и упёрлась в плакатик «Почему из-за тебя должны умирать люди?»
Вы шутите? Кто из-за меня собирается умирать? И кто вы такие, и почему так себя ведёте?
Да ты дурак, а не умник! Тогда посмотри туда, на этот раз палка указала за стеклянную стену, где открывался вид на небольшую привокзальную площадь, Не желаешь прокатиться?
Там у тротуара стоял уже знакомый катафалк марки «Остин», только сейчас на его боку красовалась жёлтая надпись «Имперский Комитет Здравохраны.»