Потому, наверное, не спешил войти внутрь. Ну, и другие молча ждали. Наконец, он кивнул оставшейся тут паре креатов: «Приглядите за этими!», имея в виду орков, местную охрану. А сам вошел внутрь, на этот раз отступив от этикета, и не пропустив внутрь дам. Картина внутри несколько напрягла его. В полутьме, которая наступила тут, очевидно, после того, как большая часть подсвечников оказалась на полу вместе со свечами, были видны какие-то тела, валявшиеся на полу без движения, и две четырехрукие фигуры, одна из которых сильно раздалась в объеме.
Огонь от свечей, кстати, сейчас жадно «облизывал» ковер, и одеяние какой-то фигуры, лежащей на диванчике слева. Громов напрягся, скастовав двумя руками одновременно два разных плетения. Получилось! Одно из них, с голубой нитью воздуха, метнулось к языкам огня, одним мгновением втянув из них жизнь. Ну, а второе относилось к магии огня, и представлено было четырьмя крупными шарами, которые разлетелись по углам залы, и осветили ее всю, до последнего уголка.
Олег прежде всего рассмотрел Дана, который держал на руках какую-то девочку. А потом и второго креата, который раздувал в бешенстве ноздри, и готов был, кажется, прямо сейчас пустить в ход бластеры, которые держал в верхних руках. Нижними он сжимал короткие абордажные сабли. А вот в женщине на диване, платье которой слегка дымилось, Громов узнал саму Мандалину, фиктивную хозяйку борделя. Все остальные присутствующие, а таких Олег здесь насчитал пятерых, валялись на полу с разной степенью повреждений. Особенно сильно, как понял Олег, досталось толстячку в богато вышитом золотом халате, который никак не мог отреагировать на появление на сцене новых действующих лиц.
По той причине, что кто-то, скорее всего, один из креатов, свернул ему шею, решил Олег, обнаружив, что энергии Жизни в этом теле нет ни капли; вслух же он спросил, не обращаясь ни в к одному из креатов персонально, за что ты его так?
Девочку он возжелал, глухо ответил Дан, чуть напрягая сразу четыре руки, которыми он прижимал к себе хрупкое тельце, вот эту. Даже успел заплатить целый золотой, до вечера.
Думаю, она просто не дожила бы до этого самого вечера, внешне вполне спокойно заявил Громов, давай-ка ее сюда.
Не шагнул сам подтолкнул вперед Машу с Эльвирой. И среднее целительское плетение накрыло девочку после того, когда она вцепилась уже в эльфийку; та оказалась шустрее.
Ну, что ж, кивнул маг, тут вы молодцы, вовремя успели. А теперь наш ход. Иван тащи эту за мной.
Он сам пошел вперед; в путанице коридоров разбирался не хуже хозяйки. И на ходу решал вопрос что делать с этим заведением? Парень, родившийся и выросший на Земле, в России, сейчас требовал от самого себя разгромить тут все без остатка; после того, конечно, как приберет трофеи, а потом
А потом тетку эту укоротить на голову, отвечал парню маг и капитан бота, а девушек с «мальчиками» на улицу. И куда они пойдут? И та девочка, которую так отважно спасал Дан? А тут, быть может, еще дети есть я не удивлюсь.
Таких подробностей Гора Банг не знал, а с ним вместе и Олег Громов. Это заведение для главы разбойничьей шайки служило не столько средством заработка, сколько логовом, куда этот хищный зверь в обличье человека стаскивал добычу.
Золото не помешает, конечно, но главное артефакты, которые Гора собирал тут все эти пять лет. А некоторые и из столицы захватил; откуда ему пришлось спешно делать ноги. Вот там его тайники, скорее всего, обнаружили и приватизировали. Хотя будет возможность, поищем.
Он шагал вперед очень быстро; почему-то атмосфера в этом здании, пропахшем благовониями и тонким запахом пота, который, очевидно, пытались вытравить, не совсем успешно, давила на сознание. Хотелось погнать впереди себя стену очищающего огня. Но Олег сдерживал себя; предполагал, что бордель, скорее всего, продолжит здесь свою работу. Может, с новой хозяйкой.
На площадке третьего этажа он остановился перед дверью, открыть которую пинком не удалось. Память Горы Банга подсказывала, что ключи от этой, первой, не самой крепкой преграды перед апартаментами главы сквайда, хранились у бандерши, Мандалины. Которую Иван как раз сгрузил со своего плеча, поставив женщину рядом с капитаном. Это была женщина далеко не старая; вполне миловидная еще если бы не толстый слой косметики, размазанный сейчас по лицу, и выражение смертельного испуга, и какой-то обреченности на нем.