Итак, мне никто не мешал быть собой молчаливым и погруженным в себя чудаком, Белым Драконом, что значительно облегчило мне пребывание в этом месте.
О чем мы с Гилом говорили? Обо всем. От цвета сегодняшнего неба, до истории появления драконов. Несмотря на то, что мы с моим другом много говорили о Красном Драконе и всех остальных, я так и не разгадал эту тайну. Все из превратившихся в драконов людей были уникальными. Я в себе не мог увидеть какой-то уникальности, я не мог смириться с тем, что судьба уготовила мне эту роль. Непосильная ноша завершить эту историю с драконами! Я не мог понять того, что должен был сделать. Я не видел в этом смысла Но больше всего я удивлялся тому, что сами драконы, оказывается, очень бы хотели стать людьми и они даже мне завидовали! Они, молодняк, конечно, так или иначе, пытались выспросить у меня каково это быть человеком, выглядеть как человек, думать как человек.
Сперва, я не понимал их любопытства и желания быть людьми. Если ты рожден кем-то, то как ты можешь хотеть быть иным? Но, скорее всего, проклятье Эльдара так влияло на весь вид, который он породил. И, так или иначе, каждый из драконов ощущали в себе эту тягу, это любопытство к человеку. Но есть еще Отшельники, ненавидящие людей. Как они относятся к желанию превратиться в человека? Сомневаюсь, что они хотят этого.
Превратить драконов в людей обратно? Было бы понятно, если бы я не увидел этих драконов, рожденными такими. Они красивы и уникальны, я не хотел стереть с лица земли историю о них, я не понимал, зачем это делать. Пока во мне не начали пробуждаться неконтролируемые эмоции. Вот тогда то я и понял, что быть драконом это то еще наказание, так как необходимо было постоянно держать себя в узде и контролировать себя. Даже не мог подумать, что мне будет присуща однажды такая эмоциональность. Это пугало, я ощущал вибрации мира во много крат сильнее, чем когда либо. Я с трудом удерживал взрывы гнева, радость от рыбалки и удовольствие от созерцания заката. Быть драконом это быть настоящим, не умея скрывать в себе чувства. Это и чудо и наказание. Со временем ужас от моих ощущений проходил, а удовольствие росло.
Нет, если так пойдет и дальше, я никогда не захочу вновь стать человеком и видеть мир пресным, серым и пугающим. Нужно не тратить время зря и собираться к Отшельникам, пока я не поддался полностью своей драконьей сути. Все, что я на тот момент понимал это то, что Отшельники не собирались заниматься самоконтролем эмоций, как материковые драконы, и это тревожило меня. Как я попаду к ним? Я, бывший человек, которых они так ненавидят?
Я полечу с тобой к Отшельникам. сказал мне как-то вскользь Гил.
И я понял, что он не шутит. Однако же, я еще тогда не знал как к этому относиться. Мне было не известно как меня примут Отшельники. Одна из этого дикого племени терроризировала мою деревню, поэтому их нрав мне был понятен в некоторой мере, я не страдал от иллюзий на их счет. И мне бы очень не хотелось, чтобы мой друг пострадал из-за меня, но я так же не мог ему в этом помешать. Это было его окончательное решение, и хоть он больше об этом не напоминал, я понял, что в нужный срок мы пустимся в этот путь вдвоем. Старшие драконы делали вид, что не знают этого, но я-то знал им все давно известно.
Когда после посещения проклятого острова я прибыл в свою пещеру, мне никто не мешал рассмотреть остатки коралловых бус и жемчужный браслет, который рассыпался в прах и осталось лишь три крупных жемчужины. Для меня они были слишком малы, я припрятал их под камнем и доставал их вечерами. Мне казалось, что это упавшие с неба звезды или слезы тех девушек, павших несправедливой смертью. Я задавал себе вопрос кто был большим чудовищем бешенный дракон, обрекающий невинных жертв на мучительную смерть или жители селения у моря, зачастую родные этих девушек, обрекающие их на судьбу жертвы.
Где тот предел, когда из-за страха человек превращается в животное? Когда он готов убить не из чувства гнева, обиды, мести, а ради того чтобы самому остаться в живых. Не показал ли Красный Дракон людям как они ничтожны?
Я хотел, очень хотел спасти людей, но порой меня пугали совсем страшные мысли, которые нельзя не считать в некоторой степени справедливыми: спасти от смерти можно только избранных людей и это будет очень небольшое количество. Но кто выберет этих избранных? В городах и селениях тысячи простых и хороших людей, как и мои родные. Все достойны быть спасены.