Снеговая понимала, бумажная работа нужна, благодаря ней человек со стороны (прокурор, надзирающий за следствием или другой следователь, расследующий аналогичное дело) сможет ознакомиться с ходом расследования. Но этого понимания все равно не хватало: на неё навалилась усталость.
Когда она последний раз была в отпуске? Год назад? Или больше?
«Закончу это дело и возьму отпуск», пообещала себе Настя.
Она зашла на свою маленькую кухню, нашла в холодильнике сосиски и поставила их в микроволновку. Такой себе ужин, но сил готовить что-то более изысканное не было.
Её мысли вернулись обратно к делу.
Мог ли Георгий Балоев заказать убийство своего сына? Вполне. Во-первых, он связан с мафией, а значит, имел выход на киллера или посредника. Это же дает и мотив конфликт между отцом и сыном, связанный с их ведением нелегального бизнеса. Во-вторых, «почищенные» ноутбук и планшет Давида. Очень похоже на сокрытие улик, а доступ в квартиру сына был только у Балоева-старшего. Наконец, если ты сын главы мафиозного клана, то ты скорее уединишься с киллером, работающим на этот клан. Это упростит убийце задачу.
«Нет, стоп!», возразила Снеговая сама себе. «Если у сына с отцом был конфликт, то он точно не уединился бы с киллером, а был настороже».
И тут же придумала несколько возражений на это.
Во-первых, Давид мог считать конфликт исчерпанным и ничего не бояться. Во-вторых, он мог думать, что отец никогда бы не решился убить своего сына, даже имея с ним конфликт.
Тут Настю осенило. Он мог встретиться с киллером, работающим на клан, чтобы заказать ему убийство своего отца! Но отец сделал заказ на сына первым. Или предложил больше.
Микроволновка выключилась. Настя достала сосиски и начала жадно есть, продолжая рассуждать:
«Мы разобрались, что Георгий Витальевич имел возможность заказать убийство своего сына. Но какой у него мотив? В чём был их конфликт?».
Фактов не хватало. Но можно было сделать теоретическое предположение. «Нужно попробовать понять, как думает этот человек.», сказала себе Снеговая.
Итак, я Георгий Балоев. Мне шестьдесят лет, в молодости я отсидел в тюрьме, вышел оттуда хитрым и осторожным. Я больше не попадался и сколотил себе огромное состояние, значительная часть которого досталась мне преступным или полулегальным путём.
У меня есть старший сын. Его я посвятил в свой бизнес и дал возможность управлять одной из двух моих крупнейших компаний. Скорее всего мне пришлось посвятить его и в нелегальные сферы.
За что я мог бы убить своего сына?
Ревность, женщин и шерше ля фам можно отбросить сразу. Нет, я ещё могу что-то в постели (Настя улыбнулась своим мыслям), но вряд ли любовницы что-то значат для меня как люди. Меня растили в консервативной семье, и я привык относиться к женщинам свысока. Убивать сына из-за бабы я бы точно не стал.
Месть тоже исключается. Вряд ли сын мог так сильно навредить, что мне захотелось ему отомстить. Я куда влиятельнее его. А если и навредил, то давно сбежал бы и не встречался с киллерами уж точно.
Корыстных выгод от смерти сына я не получу никаких. Сыну не принадлежит доля в моем бизнесе, а его московская квартира стоит примерно столько, сколько я зарабатываю за квартал (или даже за месяц).
Опасность. Вот это гораздо теплее. Если я и мог убить сына, то только из-за того, что он стал мне опасен. Возможно, он хотел отобрать мой бизнес и/или даже убить меня.
Настя задумчиво жевала последнюю сосиску.
«Завтра я поговорю с Георгием Балоевым в офисе компании его сына. Надеюсь, получится его там застать», сказала она себе. «Завтра я буду лучше знать, что он за человек и мог ли он рассуждать, как рассуждала сейчас я. Завтра».
***
Уже через час после встречи Артуром, Влад Наумов, постучавшись, зашёл в кабинет Матвея своего старого приятеля, занимающего важный пост в ГИБДД. По кислому выражению лица хозяина кабинета он быстро понял, что зацепки не сработали.
Ну как? всё же спросил он с надеждой.
Как в анекдоте: есть две новости, ответил Матвей.
Начни с хорошей тогда.
Обе плохие.
Блять, Влад сел на стул.
Машина, о которой ты говорил, в угоне. Дата угона совпадает с датой, которую назвали.
Наумов вздохнул:
Вторая плохая новость в том, что ни машину, ни угонщика не нашли?
Ты прав только наполовину, сказал Матвей. Угонщика не нашли, а машину да.
Влад почувствовал себя как приговоренный к смерти, которому отменили приговор прямо перед казнью.