Я его и призрела. Думает, бабка я ему... Ох, горе-горюшко... Я погладил пшеничные вихры малыша.
- Любишь бабушку? Малыш приник к женщине.
- Да.
- И я люблю моего Алешку,- сказала старушка.- У меня тоже никого нет, кроме него. Вырастила сыночка одного - в сорок втором в Крыму погиб. Малыш вскинул синие глаза:
- Бабушка, ты про папу говоришь? Старуха вздрогнула и не сразу нашлась:
- Да, детка, про папу...
На вокзале ударили в колокол. Товарищи мои вернулись в купе.
Медсестра мимоходом бросила:
- Бабушка, сходите, эшелон отправляется! Они вышли, мальчуган напоследок обернулся:
- Дяденьки, вы в окно поглядите, я вам рукой помашу.
- Ладно, Алеша,- пообещал я.
Сарвар стал у окна, подождал, пока малыш с бабушкой поравняются с нашим окном, и помахал им рукой на прощанье. Я их не видел, но в гомоне взрослых голосов услышал тонкий и звонкий крик:
- Счастливого пути, дяденьки!
Поезд медленно тронулся с места. Легкий аромат свежих цветов заструился в купе, перекрывая запах йода и табачного дыма. Я подумал, что в этой затхлости цветы протянут недолго, и попросил "ходячего" капитана взять у медсестры кружку воды. Колеса застучали чаще и громче.