Меня вовсе не тянуло хм домой.
Знаешь, еду у меня никогда не отбирали. Завтрак, обед, ужин все это было. Но растущему организму постоянно требовалось еще. К тому же я, в отличие от тебя, все свое время в определенный период жизни, проводил на улице. Большую его часть.
Друзей не было. Грустно, когда ребенок остро чувствует одиночество. Но, наверное, тогда я не задумывался насчет этого. Я просто слонялся по городу, одолеваемый голодом и думал о том, как побыстрее убить время до следующего приема пищи. Я настолько хотел есть, что осенью обрывал ягоды рябины в парке и жевал их. Набирал себе столько, сколько могло вместиться в руки, садился на ближайшую скамейку и ел кисло-горькие ягоды. Отбирал еду у птиц, знаешь ли.
И однажды встретил его. Мальчика, примерно моего возраста. Он выглядел не многим лучше. В старой одежде, с расцарапанной щекой и грязью под ногтями. Такой же, как я. Но с одним отличием. Предо мной лежали ягоды рябины, а рядом с ним стояла коробка с заварными пирожными. И я так смотрел на эти пирожные, что, кажется, позабыл обо всем на свете. Представлял, как откусываю хрустящее тесто и облизываю нежный белковый крем. В тот момент я бы отдал что угодно за один кусочек сласти!
Мальчик перехватил мой взгляд.
Хочешь, поделюсь?
Мне нечего дать тебе взамен.
Можешь угостить меня ягодами.
Что стоит тебе сорвать их на ближайшем дереве?
Ничего. Равно как и тебе принять от меня угощение.
Мальчик с коробкой пирожных пересел на мою скамейку и протянул коробку. Наверное, я мог бы еще попытаться быть вежливым и позволить ему уговаривать меня еще, но слюна уже заполнила мой рот. И все, что я мог это впиться зубами в заварное пирожное.
Сейчас я могу позволить себе купить любую сладость в мире. Даже торт с настоящим золотом. Или шоколад, чей вкус сравнивают с божественным откровением. Но вкуснее того пирожного, клянусь тебе, ничего не было и не будет.
Меня Егор зовут, сказал мальчик.
Я назвал свое имя. Впрочем, с набитым ртом, уверен, это звучало смешно.
Ты можешь съесть столько, сколько хочешь. Коробка большая, а я не жадный.
Вскоре коробка опустела. А я впервые за долгое время чувствовал себя сытым.
После этого Егор достал две трубочки, сделанные их шариковых ручек, и из них, используя в качестве патронов мою рябину, мы стали стрелять по птицам.
Весь этот день мы провели вместе, слоняясь по городу. И договорились встретиться завтра на том же месте.
Значит, у тебя появился друг?
Ярослав кивнул.
Детям проще заводить знакомства. Не могу представить, чтобы я сейчас так легко мог подсесть к любому парню в парке и предложить пирожные. Вообрази, что обо мне подумают. В лучшем случае, что я гей.
Детская непосредственность одна из самых удивительных вещей. Почему-то есть уверенность в том, что знаешь, как нужно жить и что ты добьешься всего, чего захочешь. Что это все знакомые работают на заводах и в офисах, а только я молодец, добьюсь всего. С возрастом уверенность теряется.
Но ведь ты добился?
Мне повезло.
Это старая сказка. Так говорят все миллионеры.
Когда ты узнаешь мою историю целиком, поймешь, что я ни капли не лукавлю.
На чем я остановился? Мы встретились с Егором на следующий день в парке, словно старые друзья. На этот раз я принес две черствые булочки все, чем я мог отблагодарить за вчерашнее угощение. Но голодные мальчишки и их съели с удовольствием. Крошками мы накормили воробьев искупая вчерашний обстрел рябиной.
Мы стали гулять каждый день. Некоторое время, впрочем, Егор относился ко мне с опаской, словно решая, можно ли доверять. И в один день сказал:
Хочешь, чтобы пирожные были у тебя каждый день?
Кто же откажется от такого?
Я могу научить тебя их добывать.
Ты крадешь в кондитерской?
Нет. Я ворую деньги из карманов прохожих.
Так легко признался, словно в этом не было ничего зазорного, или плохого. Как будто каждый ребенок занимается этим вкупе с игрой в машинки и лепкой из пластилина. Ни один взрослый не сможет никогда признаться «я ворую деньги». Разве что в суде, но и это с корыстной целью получить срок меньше. Впрочем, я вновь отвлекся.
А что скажут твои родители? спросил я.
Егор поднял голову вверх, словно его внезапно заинтересовали облака, плывущие по небу. Но я заметил, что в его глазах появились слезы. Он не торопился с ответом, а я не настаивал. И когда я решил, что он ничего не скажет, Егор прошептал: