Офис моей компании находился на Невском, в самом его центре, в доме 46, пульсирующей артерии города, и занимал несколько этажей. Я мог позволить себе помечтать и поработать в своем кабинете, прежде чем отправиться решать новые задачи по бизнесу, которые приходилось осмысливать все время, даже когда я спал, не отпуская закручивающие спирали дальнейших размышлений, зачастую просто забывая о том, что есть жизнь и семья, простые радости каждого дня.
Временами я приходил раньше своей секретарши и сам варил себе кофе. До работы я ходил пешком, и это было одним из тех явных и ощутимых удовольствий, которые присутствуют в нашей жизни.
С той поры как доход фирмы стал возрастать, а компьютеры уже безвозвратно входили в жизнь каждого, наши путешествия с Дианой превратились сначала в воплощение мечт, а потом в жизненную необходимость. Поездка во Флоренцию, о которой она так много рассказывала мне, стала моим подарком на ее день рождения. Нашу шестилетнюю дочь мы оставили с бабушкой, чему она несказанно обрадовалась, предвкушая отдых от родительской опеки и румяные блинчики со сгущенкой на завтрак.
Я заказал номер в одном из лучших пятизвездочных отелей «St. Regis», на берегу реки Арно, на исторической площади Пьяцца Оньисанти, на пять дней. Мне самому поездка во Флоренцию казалась не вполне реалистичной. К тому же Диана просто бредила своими любимыми художниками, Филиппо Липпи, Леонардо да Винчи и Сандро Боттичелли, которого выделяла как-то особенно, считая его «Весну» самым загадочным и совершенным произведением во всей истории искусства.
Хочу следовать маршрутами Леонардо и Филипеппи, довольная, повторяла Диана в самолете. В конце концов, Марк, мы обретем свою собственную Флоренцию, как и должно быть. У нас будет своя Флоренция.
Ей хотелось кричать во весь голос от переполняющих эмоций, но она сдерживала себя, достала небольшой блокнот, в котором делала пометки, увлеченно записывая неровным почерком плотные строчки. Она писала всю дорогу, и меня это ничуть не удивляло тогда. Я помню, что на его обложке была изображена фиалка. Незначительная деталь, мимолетное наблюдение, но теперь оно кажется мне важным Так, видимо, случается всегда, когда жизнь разделяется на до и после. Потом она составляла перечень тех мест, куда мы должны были отправиться.
Сегодня мы обязательно пойдем на площадь Сеньории От волнения она говорила быстро и почти тараторила. На этой площади, представь себе, звучат только людские голоса. Ну, еще воркование голубей, конечно. Она улыбнулась. Но никаких машин, никакой кричащей рекламы Где такое вообще еще можно встретить в наши дни? Марк, как я счастлива. Она повернулась ко мне и прижалась так сильно, что я ощутил всем телом нашу близость, только ее и мою, словно других людей вообще не существовало.
Конечно пойдем, улыбался я, не желая сопротивляться и полностью доверяя ей. Мне нравилось ее волнение, и время от времени я целовал ее в шею, такую нежную и восхитительную.
Как ты думаешь, галерея Уффици уже будет открыта? Было видно, что этот вопрос занимал ее больше всего.
Не волнуйся, у нас будет достаточно времени, чтобы все посмотреть. Прежде всего мы поужинаем. И не сопротивляйся. Тебе верится, что мы будем ужинать во Флоренции? Как насчет бокала белого сухого вина и свежей рыбки?
Мне хотелось, чтобы она похвалила меня и мою идею, мое искреннее желание доставить ей радость. Казалось, не было для меня ничего важнее ее ответа на мои старания, на мои усилия сделать ее жизнь не только приятной, незабываемой, но еще и по-настоящему счастливой. И я был готов следовать ее маршрутами и смотреть на ничего не значащие для меня картины этих великих мастеров, величие которых я не мог оценить, потому что просто не понимал. Потом она что-то писала на компьютере, быстро перебирая своими тонкими пальцами по клавишам.
Что ты пишешь? не удержался и спросил я.
Да, так. Один клиент попросил подобрать материалы.
Ты так увлечена?
Марк, я всегда увлечена тем, что делаю.
Если бы я знал Она писала свой роман.
Диана любила искусство. Оно стало смыслом ее жизни. Читала без конца и с годами собрала солидную библиотеку, в которой не было ни одной не прочитанной и обделенной ее вниманием книги. Собрание Вазари в старинном кожаном переплете, подаренное одним из друзей, им она очень дорожила, ведь это был подарок за первый в ее жизни совет по дизайну квартиры. «Суждения о науке и искусстве» Леонардо да Винчи, приобретенные Дианой у парижского букиниста: мы тогда впервые оказались с ней в Париже, я по работе на конференции айтишников, а она как моя жена Ливень в тот день был ужасный, словно решил затопить все вокруг, а мы, абсолютно мокрые, смеялись без конца и забежали погреться в старинную книжную лавку. Еще в библиотеке было полное собрание сочинений Достоевского, подаренное родителями, «Всеобщая история искусств» Гнедича с закладками на разных страницах, томик Гессе «Нарцисс и Гольдмунд», в котором она делала бесконечные пометки простым карандашом и перечитывала, каждый раз находя в нем что-то новое, увесистые альбомы Ренуара и Пикассо и еще много разных книг.