А тогда вопрос: зачем вообще такому сердцу женщина? Лучшей, чем София, Константину все равно не найти. Зачем он лучшей? Лучшая захочет копнуть поглубже в его душу, она не станет довольствоваться близостью инопланетян, как некогда София. А ему это о душе надо? С Софьей они ни разу не заговаривали о душе. Запретная зона, нейтральная полоса между планетами. Он, Константин Новиков, за это не в претензии
Отец, Кирилл Петрович, «таких» тем не то что избегал, но как будто становился с ним осторожен, как взрослый с ребёнком, только Константину порой казалось, что взрослый он, а отец в себе не уверен, не знает, как в школе говорили, формулы верного ответа. Или, как однажды сформулировал дядя Эдик, «твой Кирилл Петрович боится знать, как надо». О душе доводилось с Эдиком. Только Эдик тот ещё был душевед.
«Ты не верь, Костя, что у тебя душа есть. Нет ещё в тебе души».
«А что же тогда беспокоит меня, Эдик»?
«А выпавшая пломба беспокоит больше, чем целая. То, чего нет, беспокоит больше чем то, что есть. Нет в тебе души, хотя не совсем так душа родится сразу, как ты умрешь. На твоём месте. Сохранив энергию. Есть такая слабая энергия подобия. Но это потом. Это если займёшься настоящей физикой, как Кирилл. Нет, нет, именно физикой души На том месте конденсируется душа, где было чувство справедливости. От справедливости одни ошибки, ты это учти. А так что и не надейся избежать греха. Живи себе так что, бей себе шишки. Спеши натягивать колготки. И об этой штуке душе много не чешись. Сохрани ты огонёк жизненности на него она и прилетит»
Так что же, всех и вся простить, воткнув крест осиновый в могилу справедливости? Ты в бога поверил, дядя Эдик? Да упаси боже. В Льва Николаевича Толстого. Простить возвыситься. А вот принять, что у каждого место своё и рояль своя этому не всякий-який научится. Так?
«Если бы души совсем не было, что тогда несло бы тебя в Вену? Беспокойство чего? Или прав Эдик, и беспокоит не душа, а орган справедливости? Чертово розовое море! Когда это в последний раз ты размышлял о душе? А тут развезло! Нет, развело! Вот чудесный русский язык»!
И я тоже не понимаю, зачем спрашивать, если все равно нет? Брови девушки тоже оказались гуттаперчевыми. Брови, которые могли бы достать апогеем дуги до выпуклой доли лба такого он не встречал, и эти брови его заинтересовали.
Это очень по-немецки; если в инструкции предписано спросить спросят. И очень по-австрийски что омлета не хватило, девушка продолжила сыпать словами.
Часто бываете в Европе? Познали немецкий орднунг? вступил в права участника диалога Новиков.
Нет, скорее австрийский озохенвей, живо, не раздумывая, среагировала девица.
Живете или работаете? пропустив озохенвей, продолжил допрос Константин. Ему любопытно было наблюдать за лицом.
В культурную столицу я по работе.
По тревожному письму?
По тревожному нас в Саратов или в Урюпинск. А сюда по культурной потребности. Для ее удовлетворения.
Потребности или надобности?
Это откуда думать
А откуда можно думать? Разве не из головы? Есть варианты?
Можно из прошлого. В Урюпинске мы тоже бывали. Можно из будущего. А если из настоящего то по надобности. Согласны?
Новиков прищурил глаз. Какое разнообразие овалов предоставляет это лицо!
А почему Вы решили, что я согласен? На мне написано, что я действую по надобности, и что я не гласная, а со-гласная?
Шутите?
Ничуть. Я не умею шутить.
Принято. Вы дольше обычного разглядывали облака для мужчины с такими набитыми кулаками, так что как раз наоборот.
Так Вы журналистка? нахмурился мужчина, срезав линию про облака и про кулаки. Ближе к сути!
Точно. Хотела быть писательницей, училась на филолога, а стала журналисткой.
Константин хмыкнул. Он не любит журналистов. Кто их сейчас на Руси любит, из честных то, из пахотных, из тех, кто в пахоту по нос да уши, когда свистят мушки над головой. Но говорить об этом девушке он не счёл уместным, разглядев в том свой профит.