Люди настолько впечатлительные?
Люди почти везде одинаковые, а эти непуганые и доверчивые. Начала не услышали и в ситуации не сориентировались В данный момент я склонен считать, что информация о Розуэлльском событии ближе к выдумке Тем не менее вопрос о кыштымском гуманоиде поднят, и его поручено проработать нам, так что скатертью дорога Вот если подобные сообщения продолжат поступать, хоть и недоверчиво, но все же мечтательно продолжил он, облизывая губы, как ребенок в предвкушении лакомства, да еще можно будет выделить какие-то характерные черты как гуманоидов, так и событий, вот тогда Ну, это понятно, закон перехода количества в качество Вот тогда скандал, вот тогда всеобщая тревога А пока вот, Алексей Иванович протянул бумаги, это обращение от имени института в органы внутренних дел на месте со всеми подписями и печатями.
Зачем?
На предмет оказания вам посильной помощи. Ну, или хотя бы для того, чтобы не чинили препятствий. Устные распоряжения им выданы, эти бумаги подтверждение ваших полномочий. Вопрос о вашем доступе на закрытую территорию находится в стадии проработки.
Командировка куда?
Город Кыштым, а рядом зона, начальник уткнулся в бумаги.
Озерск или Сунгуль?
Озерск.
Эти места я знаю.
Ну, вот и славно. Скоро прилетит Павел Тимофеевич, он даст вам еще указания. Билет получите у Лены, командировочные в кассе. Да, девочек к работе подключите, пусть информацию обрабатывают и систематизируют. Общаться будете по телефону, через факс, ну и так далее Успеха! Все бумаги оставьте пока у себя.
Выйдя от начальства, Александр прокручивал в уме полученную информацию. У людей науки мозг начинает работать автоматически, когда задача ясна. «Ладно, думал он, допустим, что тяжело сосчитать, сколько пальцев на руке: четыре или шесть. Главное отметили, что не пять. Однако отсутствие сердца и крови? Это как? Кости есть, скелет как у млекопитающих, а сердца и крови нет? Мы вдыхаем, воздух попадает в легкие, и кислород кровью разносится по телу. А если не кровью, то чем? Просто диффундирует? Или кислород не нужен? Но они жили в земной атмосфере и дышали и, по одной из версий, кричали. То есть у этих существ были голосовые связки, рассчитанные на атмосферу, в воде ведь кричи не кричи не услышат». Целая куча вопросов роилась в голове Александра, и создавалось впечатление, что вся эта информация сомнительна, причем крайне сомнительна. Надо успеть обсудить это все с Аленой и Вероникой. Одна голова хорошо, но три Дракон получается, а это сила.
Однако обсуждение пришлось отодвинуть, поскольку Павел Тимофеевич из Москвы, или просто Павел, уже нарисовался, точнее сказать, он уже приехал и к моменту возвращения Александра болтал с девочками, восседая на его, Александра, любимом крутящемся рабочем стуле. Павел слегка привстал, пожал Александру руку, но места не уступил и травить байки не прекратил:
И вот этот танк сворачивает с проселка и всеми своими сорока семью тоннами обрушивается на стоящий в кустиках «Запорожец». Последний только слабо хрупнул под гусеницами, экипаж этого толком-то и не заметил. А хозяин «Запорожца», насобирав грибов на жареху, вышел из леса и обнаружил вместо горячо любимого средства передвижения блин. Ну, представляете, такой ровно раскатанный блин, цветом, впрочем, в некоторых местах напоминающий его «Запорожец» Ну, что дальше? Он катит телегу на военных, я еду к ним и получаю порцию лапши на уши, что именно в тот вечер у них на радаре засветился какой-то ненормальный летающий объект, который зачем-то болтался то вверх, то вниз, прыгая, как кузнечик. И именно этот скакун, неудачно присев, расплющил злополучную машинку, рассказчик удовлетворенно откинулся на спинку кресла, наслаждаясь произведенным эффектом.
Александр пробрался к столу у низенького окошка помещение располагалось под скошенной крышей и аккуратно приземлился на колченогую табуретку. Алена заботливо поставила чашечку кофе на небольшое чистое пространство среди вороха загромождающих стол бумаг. Командированный в тьмутаракань научный специалист благодарно улыбнулся в ответ и автоматически глянул в окно. Он скорее почувствовал, чем увидел, как там, снаружи, буйствовало лето. Над двором-колодцем по нагромождению институтских крыш и замысловатому переплетению труб радостными бликами скакали солнечные зайчики, и легкий отблеск одного из них проник в комнату на подоконник. Александру подумалось, что это многократно отраженный отблеск солнца в золоте Исаакиевского собора, едва угадываемого отсюда за пыльными крышами, на той стороне Невы. Собор невозможно увидеть, даже присев на корточки, окошко находится где-то на уровне колена, однако Александр точно знал, что собор там существует.