«Ну и ну! изумился моряк. Этого человека боится Хаттхалла и все близлежащие земли и города! Его любви и внимания мне так хотелось заслужить в детстве! От одного взгляда на этого человека у меня от страха дрожали коленки! От него я не смог защитить брата и мать!»
Вначале мужчины с непониманием таращились на Олсандра, а потом изумление и даже страх перекосил их лица. Моряк едва сдержался, чтобы в голос не расхохотаться. Затянувшееся молчание прервал радостный возглас:
Бог ты мой! Олсандр, ты ли это?! добродушно загрохотал Олаф и, вскочив на ноги, поторопился обнять моряка. Как же ты изменился за эти годы! Я едва узнал тебя! Как же я рад видеть тебя здесь, в нашем родном гнезде, живым и здоровым!
Одрхн тоже поднялся и в знак согласия закивал головой, но подойти к брату так и не решился. Отец пришел в себя последним. Он скривил губы во что-то отдаленно напоминающее улыбку и хрипло произнес:
Подойди сюда, моряк, и поприветствуй конунга, как положено в Хаттхалле.
Олсандр приблизился к трону и, тяжело смотря на отца исподлобья, опустился перед ним на колени. Торкел дрогнул и отвел глаза в сторону. После ритуала они недолго побеседовали, настороженно присматриваясь друг к другу. В конце беседы Торкел заметил Олли, скромно жавшегося к каменным колоннам, и спросил:
Кто это?
Это ученый человек. Его зовут Олли, и он ищет себе достойную работу. Он знает счет, письмо и несколько языков.
Что ж! Вовремя! Мой писарь кхе-кхе сбежал из замка пару недель назад, а тот, что остался, царапает пером. точно курица лапой!
Хорошо! Он будет ночевать со мной в казарме, а утром приходить сюда и выполнять твои поручения.
Зачем же в казарме? удивленно воскликнул Олаф, хлопая Олли по плечу. У нас и в замке для него найдется отличная комната!
Олли радостно заулыбался, не веря своей удаче.
Нет! возразил Олсандр. Со мной в казарме ему будет удобней.
Ничего-ничего, Олсандр! Не беспокойся! Я с удовольствием останусь здесь, встрял в разговор взрослых мужчин глупый мальчишка.
Он важно вышел вперед и, демонстрируя конунгу свое парчовое платье, торжественно склонился в уважительном поклоне.
Для меня огромная честь работать на Великого конунга из рода Снежного Волка и его бесстрашных и могучих сыновей, чьи имена прославляются песенниками со всего света! Поселиться в вашем дворце для меня невероятная милость! Я буду молиться о вашей щедрой душе Богам, о Всесильный Жрец Хаттхаллы!
Выйдя из отчего дома, Олсандр недовольно покачал головой. Следом за ним выбежал Олли и, смущенно заглядывая в глаза товарищу, сбивчиво зашептал:
Олсандр, не обижайся на меня! Ты не подумай, я тебе очень благодарен! Только для меня это отличная возможность! Работать писарем конунга! Жить в его замке и сидеть с ним на трапезах за одним столом это моя мечта!
Олли, я лишь хотел защитить тебя
От кого? удивился он. Кто может обидеть меня в замке самого Торкела? Возможно, со временем твой отец сделает меня своим Мудрецом или Советником, и тогда люди начнут уважать меня. Никто не посмеет насмехаться над Олли! Все будут кланяться мне, едва я появлюсь на улицах этого прекрасного города!
Олсандр только хмыкнул, похлопал бывшего помощника Сборщика Налога по плечу и направился в казарму. По дороге он думал отчего же никто не подумал предложить комнату в замке ему, сыну конунга?
Из разговора с отцом он понял, что Бешеный Детберт не сообщал его семье о том, что происходило с ним в морских странствиях, и, глядя на своих братьев, он порадовался скрытности морского разбойника. Отец не счел нужным поведать ему, почему он вдруг позвал его домой. Более того, Олсандру впервые пришла в голову мысль, что, возможно, грамоту послал вовсе не отец, а Олаф или Одрхн. Сердце сжалось от тоски по морю, и он впервые пожалел, что встретил Олли в корчме у «Красного Быка» и вернулся домой.
«И писаря не расспросить Кто-то постарался избавиться от него еще до моего приезда. Совпадение? Или мои братишки опять что-то затевают?»
Похоже, меня опять заманили в ловушку?! вслух спросил себя Олсандр, остановившись у моста, и ударил кулаком по периллу.
Мальчик мой, ты вернулся? раздался откуда-то снизу скрипучий голос с сильно заметным неместным говором.
Олсандр улыбнулся. Злость на отца и братьев мигом вылетела из головы. На краю у самого рва стоял седовласый старик и ласково улыбался ему.