Сплетни, которые Олли рассказывал о нем в «Красном Быке», были правдивы. Хаттхаллец действительно был правой рукой Бешеного, который на проверку оказался не столько торговцем, сколько морским разбойником. Детберт с удовольствием грабил морские караваны и убивал всех, кто решался помешать ему в этом доходном деле. Вначале маленькому Олсандру казалось, что Бешеный и его отец конунг Торкел мало чем отличаются друг от друга, но позже ему открылось невероятное. Детберт был не таким уж и чудовищем, каким считали его моряки. Под суровой внешностью и диким нравом пряталась довольно благородная натура, не чуждая сентиментальности и сочувствия. И что совсем невероятное, Детберт был способен испытывать нежные чувства к женщине и даже робеть перед ней. Да! Олсандр видел это собственными глазами!
Олсандр вдруг вспомнил свою возлюбленную и ее избранника маленького плешивого торговца с солидным брюшком. Мужичок щурил свои поросячьи глазки и, опасливо глядя на огромного и мрачного хаттхалльца, старался спрятаться за спиной у будущего свекра. Олсандр был готов оторвать коротышке голову, но, посмотрев на несчастное лицо невесты, лишь пожал сопернику руку и ушел прочь, ни разу не оглянувшись.
Чему ж тут удивляться? пробормотал Олсандр и горько усмехнулся. Кто же захочет себе в зятья такого красавца, как ты? К тому же тебе посчастливилось родиться сыном конунга из рода Снежного Волка, о проклятье которого знает каждый, кто хоть раз слушал песенника-сказителя! Женитьба с самого начала была глупой затеей!
Перед глазами мелькнуло потное и перепуганное лицо жениха, когда тот пожимал ему руку, и он в голос захохотал. Ичан дернул шеей, оступился и возмущенно заржал, а Олли хмыкнул.
Каждый человек имеет право иметь свою странность. Пусть даже эта странность заключается в том, что человек говорит сам с собой, вслух сказал себе Олли и с состраданием посмотрел на товарища, грустно покачав головой.
Моряк рассматривал свои огромные, жесткие и шершавые ладони, покрытые кровяными мозолями от корабельных веревок и исполосованные глубокими шрамами. Ни дать, ни взять лопата! Такой ладонью не прекрасных девиц ласкать, а сжать ее в кулак, да и от такого удара из кого хочешь можно дух выбить!
Я давно хотел тебя спросить, не удержался от расспросов оденружец, откуда у тебя такие жуткие шрамы?
Взгляд моряка переместился на левый локоть, и, хмыкнув, он провел пальцем по длинным белым рубцам.
Эти ранения я получил очень давно. Еще в те времена, когда был маленьким, глупым и наивным мальчишкой. Таким же, как ты, Олли!
Они вышли к обрыву крутой скалы, и, спешившись, Олсандр заглянул в бездну. Ушел чуть в сторону и по едва заметной тропинке стал спускаться в лощину, ведя Ичана за уздцы.
Говорят, у Торкела крутой нрав
Отец нещадно бил меня, ты прав, Олли. Но эти ранения я получил от другого зверя Видишь это место? Одного я встретил там наверху, а второго здесь вот на этой милой полянке
Маленький Олсандр сидел за широким длинным столом в огромном зале старого замка и с завистью слушал, как старшие братья с небывалым воодушевлением хвастаются друг перед другом боевыми ножами. У Олсандра тоже был нож, ему его подарили год назад на восьмой день рождение, но его нельзя было сравнивать с тем оружием, что было у них. Ему было даже стыдно достать его из ножен! Да что там зубочистка, а не оружие!
Между тем братья уже обсуждали, куда лучше бить волка, чтобы не испортить ценную шкуру, и младший брат чуть не заплакал. Когда? Ну, когда же он вырастет и пойдет на охоту вместе с ними?!
Волки в лесах Хаттхаллы сильно расплодились в те годы и весной обнаглели до такой степени, что стали выходить к жилью и нападать на домашний скот и людей. Но только после того, как они задрали несколько семей, живших за стеной города, конунг собрал вождей военных отрядов и объявил о предстоящей большой охоте.
Хаттхалльцы, зарабатывавшие себе на жизнь ловлей дичи, вполне могли истребить серых псов и сами, но здешние леса были закрыты для простолюдинов, потому что принадлежали конунгу. А это означало, что местным было запрещено там не только охотиться, но и собирать грибы и хворост. За нарушение этого указа можно было получить пятьдесят ударов хлыстом, если у конунга было хорошее настроение, а если нет, то и лишиться головы. Охотникам приходилось ходить в дальние леса, расположенные на севере их земли за Крутой горой. Там мужчины били дичь, иногда заваливали волка или медведя, но шкуры крупного зверя были обязаны приносить в замок в качестве налога за охоту.