Давай! я плюхнулся на край дивана, подхватил свой фужер, мы чокнулись и выпили. Затем, как по команде, потянулись друг к другу губами.
Этот поцелуй длился дольше, чем те, первые. Меня очень радовало, что Виве нравится со мной целоваться. Хотелось, конечно, большего, но я давно научился сдерживать свои сексуальные порывы, не юнец ведь
Улыбаясь, мы смотрели друг другу в глаза, словно пытались найти в них ответы на все свои вопросы. И тут запел мой мобильный. Взглянул на дисплей Вера! Вот те на! Звонка от нее я никак не ожидал! Чуток помедлив, решил ответить мало ли что могло у нее случиться.
Ваня, здравствуй! послышалась ее взволнованная скороговорка. Прости, я была не права. Я жалею, что все так получилось. И очень хочу
Подожди, Вера! остановил я поток ее слов. Я полагал, ты мне уже все сказала.
Да я просто погорячилась! с жаром заверила она. У меня тогда было очень плохое настроение Я прекрасно знаю, что ты женат, и ничего мне не обещал. Но мне трудно осознавать, что мы никогда не будем вместе по-настоящему Понимаешь, Ваня?
Конечно, понимаю. Но что сделано, то сделано ты меня прогнала, напомнил я.
Это было не всерьез
Мне так не показалось.
Ну, прости, Ванюша! заканючила Вера. Прости меня, глупую!
Я устало потер переносицу и со вздохом проговорил:
Ни в чем ты не виновата! И не проси у меня прощения не за что.
Так ты приедешь? обрадовалась она. Когда тебя ждать?
Помолчав, я тихо произнес в трубку:
Нет, ждать не нужно.
Сегодня не нужно или совсем?
Совсем
Но почему, Ваня?! голос Веры сделался плаксивым. Почему, скажи? Из-за какой-то ерундовой размолвки ты готов пожертвовать нашими отношениями?
В этот миг я представил ее печальное лицо, мокрые от слез глаза Мне однажды приходилось видеть Веру плачущей. Это случилось, когда я, за что-то разобидевшись на нее, больше недели не приезжал, а потом, наконец, заявился. Она открыла мне дверь, впустила в дом и не удержалась, зарыдала Мне стало невыносимо жаль ее, эту добрую, умную и такую несчастную женщину, которой я, судя по всему, сейчас разбиваю сердце.
Я прикрыл ладонью горло, к которому вдруг подступил горький комок, и взглянул на Виву. Она сидела, отвернувшись, и отрешенно смотрела в окно.
Вера! проговорил я сдавленно. Вера, забудь обо мне, пожалуйста
Что ты говоришь?! выкрикнула она. Ты понимаешь, что несешь?! Как я могу забыть, если люблю тебя?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы набраться мужества и сказать правду:
Вера, я встретил другую женщину. И я ни за что не откажусь от нее. Прости меня, пожалуйста
Отключив телефон и бросив его на край журнального столика, я молча налил себе фужер шампанского и залпом выпил. Потом откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. А когда открыл их, передо мной с поникшей головой стояла Вива и нервно теребила пальцами пуговицу на своем халатике.
У тебя был роман с этой женщиной? спросила она скорбно.
Да, еще три дня назад был, обронил я, рассеянно доставая сигарету из пачки. А теперь он уже в прошлом.
Почему? Вива попыталась заглянуть мне в глаза. Но я прикрыл их. Неужели из-за меня?
Я устало кивнул. И поднялся, намереваясь выйти на балкон покурить. Девушка схватила меня за руку.
Расскажи мне все об этой женщине!
Ты ревнуешь? усмехнулся я грустно.
Дело не в этом! заверила Вива. Просто мне неприятно осознавать, что я стала причиной чьих-то страданий.
Ладно, я все тебе расскажу, пообещал я. Вот только покурю
Потом мы допивали шампанское, и целый час говорили о моей прошлой любви. Я поведал Виве всю правду о моих отношениях с Верой, о том, как она меня выгнала, как я злился на нее за это. И не преминул добавить, что теперь Вере не скоро светит перспектива обрести новую любовь во-первых, потребуется время, чтобы забыть меня, во-вторых, старой деве сыскать в райцентре нормального мужика очень трудно.
Да неужели там действительно нет хороших мужчин? искренне засомневалась Вива.
Представь себе, развел я руками. Приличные молодые хлопцы, конечно, есть. Но Вере ведь парень двадцати-двадцати пяти лет не подойдет, ей нужен постарше. А серьезные мужики, кому сейчас за тридцать и больше, все давно разобраны. Без пары ошиваются только пьяницы, бездельники, маменькины сынки да крышетечные, которые никому и даром не нужны, разве что конченой дуре. А Вера не дура.