Мама загнанно расхаживала по кухне. Что-то говорила, ругалась, ревела. Иногда затихала давая возможность вещать дядям и тетям из телефона. Затем она зашла к Сабрине.
Я люблю тебя. Ты все, что у меня есть. Я очень боюсь за тебя. Я не знаю, сколько генов он передал тебе. Ведь он не такой, как мы. Он «серый». Понимаешь, твой биологический отец не полноценный землянин. И теперь из-за него ты в смертельной опасности.
Сабрина внимательно слушала мамин срывающийся голос, ей было очень страшно. Мамины глаза ярко сверкали во тьме комнаты.
Это биологическое оружие. Ими был изобретен и запущен вирус ковид-19. Как единственное средство борьбы с «серыми», рептилоидами и их гибридами с людьми. Если в организме присутствуют инопланетные гены, то ковид-19 протекает тяжело.
И теперь из-за него ты в смертельной опасности. Он сейчас в коме. А что может случиться с тобой, если заразишься? С твоей астмой, больным сердцем. Я не могу этого допустить.
Тогда Сабрина начала плакать. Она хотела понять, что ей нужно делать, но страх сковывал и обезоруживал. Мама перестала трясти ее за плечики и крепко обняла. Вздохнула, отодвинулась и шмыгнула носом. Взяла себя в руки. Нарочито спокойно посмотрела на Сабрину.
Пусть ты даже и гибрид, я не могу позволить. Я не отдам тебя. Ты будешь жить. Ты никогда не заразишься этим ковидом.
Мама ушла. Приказала Сабрине не двигаться с места, а сама закрыла за собой дверь квартиры. Часа три или четыре Сабрина оставалась одна.
Появилась мама под утро. И она была не с пустыми руками.
Мне нужна твоя помощь. Тебе придется немного потерпеть.
Сабрина вспомнила, как сделала два глотка из стакана и тут же снова поперхнулась. Жгучая, противная жидкость не шла внутрь. Мама оставалась спокойной, дала запить соком. Помалу, с перерывами, принудила выпить гадкое до конца.
Не прошло и минуты, как Сабрина почувствовала мягкое, расслабляющее тепло в животе. Мама уложила обратно в кровать. Раскрыла упаковку с какими-то инструментами. Сабрина проваливалась в туманную дремоту. Ее даже не испугал вид шприца. Мама деловито заправляла его прозрачной жидкостью с крохотной ампулы.
Отголоски страха замирали в сердце. Сабрина немощно ворочала языком, но мама не обращала внимания. Еще чуть, и она отключилась.
Но не полностью. Время от времени она будто выныривала из жидкого сна. Сквозь рыхлую муть беспомощной неподвижности Сабрина ощутила холодную влажность на шее. Несколько капелек щекотливой дугой сбежали к затылку. Она вяло приоткрыла веки и взглянула на маму та усердно терла шею ваткой. Заметив взгляд, нежно улыбнулась.
В другой руке мама держала наполненный шприц.
Вот тогда Сабрина и запомнила ее глаза круглые, сверкающие, как луна в ночи, глаза. Смотрят на нее. Сквозь нее. Через нее.
Я хочу тебя уберечь. Ты все, что есть у меня в жизни. Ты и есть моя жизнь
Ма, чужим языком выдавила Сабрина.
Засыпай, малыш, с ноткой принуждения шепнула мама.
Что Сабрина никак не могла шевельнуть громадным языком, ты делаешь?..
Мама прикрыла ладонью лицо Сабрины.
Сейчас будет немножко больно. Потерпи. Сделаю укол под кожу.
Так и случилось. Одеревенелая и одурманенная, Сабрина скривилась от короткой вспышки боли. Мама сделала укол.
Все будет хорошо, звучал рядом мамин голос, тихий и воркующий. Немножко потерпи, сейчас отпустит. Чуточку попечет и перестанет.
Сабрина проваливалась все глубже. Но заснуть окончательно так и не смогла.
Она вспоминала короткие кадры увиденного. Враз зафиксированные на миг очнувшимися глазами.
То, как мама оголила тонкий треугольничек лезвия, сверкающий от остроты. Как приблизила его к шее Сабрины. То, как лезвие мелко подрагивало и давало блики.
Не сглатывай, злым, сдавленным голосом прошептала мама. Не сглатывай же.
Сабрина ничего не могла поделать. И мама, похоже, и не обращалась лично к ней. Она склонилась очень близко, были видны ее складки и поры на носу.
То, как мама нащупала что-то на шее Сабрины. Твердый выступающий хрящик. Спустилась ледяным пальцем ниже, придавила, выявляя между податливых плотностей впадинку. Углубление. Зафиксировала вжатым ногтем. Приблизила лезвие к ямке. На секунду замерла, сделала глубокий вдох и проткнула.
То, как Сабрина ощутила тупое давление. Раздался глухой, едва уловимый хруст. Что-то вгрузло в шею, тонкое и острое. И спустя какое-то время потекло, прямиком к затылку и подушке.