Что, неужели не куришь? поддел я его.
Не дождешься.
И это мне знакомо. Сигарета первый знак мужского значения. Для многих часто и последний. Может, курит, да не хочет расстраивать?
Как мама?
Похудела.
Не мама похудела платье поправилось! нравоучительно сообщил я. А чего похудела?
Не знаю.
Ну, значит, весна. Я тоже, брат, похудел, предъявил я лопающийся пояс брюк. Ладно, давай рассказывай.
Выяснилось, что сын поперек отца и божьего духа влез в историю с тремя неизвестными. Были два его одноклассника, которым Ванька Сомов, шустрый молодой человек четырнадцати лет из их же класса, предлагал таблетки. Какие и зачем все, само собой разумеется, знали. Какие же еще таблетки могут предлагать в школе? Это, знаете ли, и первокласснику известно. Так вот, они сообщили об этом Лехе, а тот, в свою очередь, поделился с классной. А та, не будь дура, доложила директору. А тот, не будь дурак, накатал заяву в этот самый наркоконтроль. Когда стали разбираться, то те двое, кому это предлагалось, от всего отбоярились, и оказался мой сын рыжим и честным, а таких, как известно, правосудие любит пользовать и сзади, и спереди. Кроме того, взбеленилась успешная, горластая мамашка Ваньки Сомова, грозя затаскать нас по судам за поруганную честь своего недоноска. Ну, не суки ли?
Телефон в кармане попросился наружу по нужде.
Вы уже встретились? спросила нас мать моего сына.
Все в порядке, не волнуйся.
Он тебе все рассказал?
Да, во всех подробностях.
Ну, и что ты думаешь?
Вот дырку они от бублика получат, а не Шарапова! от все души пообещал я и показал телефону руками, как это будет делаться.
Хорошо, спасибо, культурно поблагодарила жена. Побудь с ним потом, если сможешь.
Обязательно смогу, не волнуйся.
И мы двинулись на допрос. Сунулись было в кабинет, но там было занято, и нас попросили подождать. Пока ждали, я косился на сына, украдкой разглядывая его упрямый профиль. Весь в мать. Моего ничего не проглядывает. Может, и хорошо. Бог даст, не будет кобелизмом мучаться. Как быстро и бурно он меняется! Грядущее возмужание гонит с лица остатки ребячества, последние следы сказки пасуют перед застывшей наготове усмешкой. Прыщики на щеках у носа, черная пушистая полоска над губой. Дорогой ты мой, куда же ты так спешишь!
Я вдруг вспомнил его маленького, радостно-косноязычного, одолеваемого непослушными словами.
«Очень больно болит!» жаловался он мне, показывая на сбитую коленку.
«Мы его сделали, мы его стукнули 400 раз!» хвастался он, победив мальчишку со своего двора.
«У меня так температуры много!..» говорил он мне по телефону, болея гриппом.
«Сегодня холодно градусов!» заглядывал он в зимнее окно.
«Этот шум мне даже в ухо попадает!» рассказывал он про ремонт в соседней квартире.
«Почему ты так долго проснулся?» спросил он как-то раз, дозвонившись до меня, развратного, в середине дня.
Однажды летом я его спросил:
«Какую ягоду ты ел на даче?»
«Не знаю» поник сын.
«Ну, какую? Ну, черную смо»
«Смалину!» подхватил он
Я вспомнил, как мне его вручили на выходе из роддома белый конверт с неведомым посланием внутри. Жена откинула накидку, и мне предстал мой сын серьезный, спящий, слепой, в истинно первозданном, божьем виде. Моя надежда, мой завтрашний день.
«Боже мой! Да у него через десяток лет свой такой же будет!» поразился вдруг я.
Мы не замечаем, как стареем, потому что внутри мы все те же.
Дверь нужной комнаты открылась, оттуда выпала такая же пара, как мы с сыном. Скользнув по нам взглядом, которым их снабдили в кабинете, парочка направилась на выход.
Ванька Сомов с отцом сообщил сын, понизив голос.
Через пять минут вызвали нас. Познакомились, и дознаватель в штатском сказал:
Ну, все в порядке. Парень во всем сознался. Только, говорит, аспирин предлагал, а не то что вы, мол, думаете! Так что, закрываем мы это заявление, а Сомова берем на заметку. Ну, а тебе, Алексей, спасибо, что не побоялся сказать. Пугали, наверное? Нет? Скажи честно!
Никто меня не пугал, пробурчал сын.
Ну, и ладно, не говори. А кончишь школу приходи к нам. Работы всем хватит.
Я после школы на юридический пойду, сообщил вдруг сын.
Вот это дело! одобрил хозяин кабинета. Тогда после института прямо к нам! Идет?