Огни Москвы
Вот и закончились Святки самое светлое (несмотря даже на кромешную тьму за окнами большую часть суток), сказочное и счастливое время в году. Время явления Чуда, исполнения самых заветных желаний и рождения новых замыслов и мечт, из которых потом, неведомо каким образом, в жизни появляются новые дороги, горизонты, страны, книги, женщины, друзья, дети и снова книги только теперь уже твои собственные, рожденные из всего того, что ты увидел, пережил, что перечувствовал и чем переболел за истекший жизненный период.
Сегодня уже 19 января, а елочка все еще стоит у нас в «красном» углу и переливается своими веселыми огоньками, глядя на которые так хочется думать и мечтать, и снова перебирать, как драгоценные камешки, счастливые (и не только!) моменты своего прошлого. Как верно подмечено великим нашим поэтом: «Что прошло, то будет мило!»
А за окнами мороз и белая метель. Никуда не надо спешить какое счастье! Осталось нарисовать в воображении на стене камин, мысленно зажечь в нем огонь и мечтать, мечтать, мечтать! Ведь жизнь, как пела когда-то незабвенная Алла Борисовна, и впрямь кончается не завтра.
Я смотрю за окно, как в детстве прижавшись носом к стеклу, напряженно вглядываясь в снежную призрачную даль (только в детстве мне еще приходилось при этом усиленно дышать на стекло, чтоб растопить в нем среди искрящихся на солнце серебристых ледяных узоров маленькое окошко, через которое можно было свободно взирать на загадочный и прекрасный мир по ту сторону рамы). Ну вот, наконец, и пришли крещенские морозы, о которых мы с любимой так грезили все это время. И теперь метет-метет во все концы, во все пределы И свеча, как водится, то и дело горит на столе, и тапки Милины время от времени падают со стуком на пол, когда я сгребаю ее от избытка чувств в охапку В общем, все как и положено в такие дни. Такие вот волшебные дни, когда можно ни о чем не заботиться и не думать, а только мечтать, строить планы, которые через время каким-то чудесным образом воплотятся в реальность. И парить над землей, и любить Как там у Ахмадулиной:
Какое блаженство, что блещут снега,
что холод окреп, хоть с утра моросило,
что дико и нежно сверкает фольга
на каждом углу и в окне магазина.
Какое блаженство, что надо решать,
где краше затеплится шарик стеклянный,
и только любить, только ель наряжать
и созерцать этот мир несказанный.
Да, вот это, наверное, и есть настоящее счастье когда любимая рядом. Когда не нужно никуда торопиться, а можно просто мечтать, любить и созерцать «этот мир несказанный» вместе со всем, что есть в нем чудесного, необычного, сказочного.
Тем более что все-все вокруг и впрямь волшебно, необычно, сказочно И многолюдные московские улицы, наполненные светом, огнями, с чудесными, разноцветными елками на каждом почти шагу: золотыми, синими, пурпурными, алыми все это словно бы воплощение твоих смутных детских снов о счастье и о чуде. И вот эта непрекращающаяся белая метель за окном разве ж это не чудо? Я вглядываюсь в даль, туда, где за блочными голубыми домами нашего городка сгрудились сосны. А за ними открывается простор, разномастные деревенские домишки выстроились, как в сказке, все под пышными, поблескивающими бриллиантами снежными шапками. А над ними, на горке, возвышается изящная, вся как свеча, устремленная ввысь, к небу, Владимирская церковь; внизу же расположились старая графская усадьба с роскошным парком. И церковь, и усадьба смотрятся с двух сторон в зеркало замерзшего пруда и потихоньку задремывают, роняя на хрустальный лед свои старческие слезы, которые тут же, на лету, и превращаются в драгоценные жемчужины. Им, верно, снятся под мерный убаюкивающий шепот метели чудесные цветные сны о их юности и лете, когда в их стенах еще кипела бурная жизнь, слышались детские голоса и вскрики молодых служанок, устраивались балы, а такими вот сумрачными зимними днями двор то и дело наполнялся лаем борзых, звоном колокольчиков и призывными сигналами охотничьих рожков.
А я, вглядываясь в эту туманную снежную даль, вспоминаю дни своей вешней юности, и внутренним своим взором за всеми этими домишками, деревеньками и усадьбами вижу ту далекую Москву конца прошлого столетия, когда она еще не была столь роскошно наряженной и огнистой, как сегодня, а старинные ее белые церквушки тогда скромно прятались от постороннего глаза по подворотням. Но зато как гостеприимна, добра и щедра она была тогда в отношении к нам самоуверенным, честолюбивым, и при всем этом все еще по-детски наивным и чистым душой юнцам. Какие золотые сны дарила нам тогда несравненная царица Москва под завывание своей синей крещенской метели.