Потом много раз вспоминали фрагменты этого решающего выступления: двойной кувырок Наташи, её подкат к столику Тумы с выбросом «пещерного» ножа, на что Разгоев под одобрительный смех присутствующих незамедлительно выставил в ответ свой, вернее, ресторанный, с зубчиками и круглым носом. Всем понравилась Нуля, которая с отрешённым видом крутила огненные пои и, наученная Асей, выкрикивала перед началом охоты заклинания на бурятском языке. «Сагаан эрэ хун луу3! Ухэл луу4!»
Но круче всех выступила Ася. До этого они два дня репетировали подскок на плечи Дракона, но равновесие держать не получалось. Ограничились тем, что Гриня пригибался, убегая от Тани с её арканом, и в этот момент Ася запрыгивала к нему на спину, отбирала горящий факел и, сидя на плечах, крутила его, изображая триумф победительницы. Вполне эпическая концовка.
Но тут, перед разогретым зрителем, скалясь и остервенело махая косами, она что-то гортанно выкрикнула и в момент взлетела к нему на плечи. Пару секунд балансировала, пребольно уцепившись пальцами ног за его ключицы, и резко выпрямилась. Гриня едва смог передать ей горящий шест, ухватил за лодыжки и еле держал равновесие. Дальнейшего он не видел: что она там делала, стоя на его плечах, только слышал те же гортанные, отрывистые фразы, а на голову и лицо капало горячим.
Победного ухода за кулисы не получилось. Ася спрыгнула и ринулась через столы, мимо застывших официантов в фойе. Там она спугнула стайку англичан и с потухшим шестом и сама вся потухшая, полуживая побрела вниз по лестнице, где её догнал Гриня и повёл в гримуборную. По дороге, взглянув в зеркало, испугался: всё лицо его и волосы были в кровавых потёках. Это ничего, это моё, так бывает, успокоила Ася.
Когда переодевались в гримёрке «Крыши», подчёркнуто-вежливый портье передал им приглашение от «господина Разгоева» присоединиться к нему в нижнем баре. Они переглянулись, а Гриня ткнул Нулю локтём и показал большой палец. И тут же, боковым зрением, срисовал рысий оскал-улыбку Аси.
Потом Таня ему рассказала, что у Аськи на эмоциях начинается «кровянка», поэтому ей ребёнка не завести и не выносить, даже если зачался. Ну, какие её годы, ещё успеет, смущённо отмахивался от женской темы Гриня и с удивлением узнал, что Аське уже тридцать два, что она четыре раза побывала замужем, но бездетность всех отпугивает. Для нашего дела самое то, уже в дверях бросил Гриня, не заметив, как поникла Таня.
Уже на гастролях по Сибири, забираясь в свой полулюкс после серии изматывающих шоу, Гриня вспоминал горячую кровь на лице, и это его странным образом волновало. Какая она настоящая, честная, как моя бедная желтоклювая птичка! Но дальше таких мыслей дело не шло. Его вполне устраивал сложившийся расклад и полусемейные отношения в коллективе.
Они, и правда, неплохо сработались. Наташка доброй собакой ходила следом за Гриней, по одному его слову кидалась на защиту интересов группы: им меняли невыгодную площадку, выдавали бронь на самолёт, подгоняли солдатиков из соседнего гарнизона, если оставалось много непроданных билетов.
Гриня был доволен результатами сестры. Начав с нуля (Ну́ля!), боясь огня, как огня, она уже через месяц очень прилично, а, главное, спокойно, крутила веера и пои. В этом была заслуга бурятки. Именно Ася, а вовсе не Таня, натаскивала Нулю, учила её разным тонкостям, которые приходят только с опытом и становятся ноу-хау каждого файерщика. Ими ни под каким видом не делятся, оберегая находки, составляющие особый почерк и бесценный багаж артиста. Но Ася прямо вцепилась в Нулю: использовала каждую свободную минуту, любую возможность учить, учить, добиваясь совершенства. И Нуля поначалу покорно, а потом, когда стали получаться сложные трюки, с упорством бесчувственного воина повторяла и повторяла упражнения, пока не падала без сил.
Они были неразлучны, и никто не смел втиснуться, примкнуть к ним. Гриня не знал, как относиться к этому: женщины всегда дружат против кого-то. Но кожей чувствовал: Аська что-то задумала, с умыслом обхаживает сестру. И старался не смотреть ей в глаза. Нарочно стал сух и невнимателен к Нуле, Асю просто не замечал, ни с кем о них не говорил, будто отрезал, предоставив Наташке интерпретировать его указания, как ей вздумается. К этому все скоро привыкли, считая, что Гриня занят более важными вещами.