Петька, ты чего? Горячка тебя, что ли, догнала? не на шутку перепугался дед Степан.
Сзади сзади прохрипел Пётр. Обернись, только медленно.
Дед Степан, почувствовав холодок в груди, медленно обернулся. За его спиной стоял Дружок и внимательно, не отрываясь, смотрел на вытянувшегося в струнку Петра.
Так это Дружок наш, облегчённо вздохнул он. Светка вчера привела, теперича у нас живёт. Это я, наверное, калитку не прикрыл, когда выскочил на твой крик, вот он и вышел. Чего застыл-то?
Забери свою козу, шёпотом сказал Пётр и выпустил конец верёвки из рук. Быстрее.
Он легонько оттолкнул Катьку от себя; она, отойдя шагов на пять, развернулась и, наклонив голову, с разбегу боднула его в ногу, затем, видимо, совсем ошалев, поскакала вдоль улицы.
Вот же зараза! вскрикнул дед Степан и бросился вдогонку за козой. За ним потрусил Дружок.
Катька вдруг остановилась как вкопанная, потом, мотнув головой, начала боком скакать на одном месте. Пока она выписывала свои кренделя, к ней не спеша подбежал Дружок. Обогнав, он перекрылей дальнейший путь и остановился.
Коза, заметив его присутствие, завершила свои прыжки и замерла. Пёс сделалк ней шаг, и она опрометью бросилась бежать от него в направлении своего дома. Тот двинулсяследом, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.
Когда коза поравнялась с дедом Степаном, он попытался её перехватить, но Катька, увернувшись, пронеслась мимо.
Дед Пётр, успевший сделать лассо из верёвки, прицелился и ловко накинул его на шею беглянки. Катька упрямо рвалась скакать дальше, но пастух крепко держал свой конец верёвки.
Попалась, мерзавка! торжествовал он.
Передав верёвку подоспевшему деду Степану, он, матерясь и потирая травмированную ногу, добавил:
Вот же дьяволица Я бы на твоём месте зарезал бы её давно, это же светопреставление какое-то, а не животина. Такой скверный нрав, такой злобный, просто диву даёшься.
Да уж, вся в папаньку своего, Борьку, тот-то уж точно исчадие ада, никому проходу не даёт; как с ним Семёновна управляется, ума не приложу, ответил, пытаясь отдышаться, дед Степан. Вот ведь пробежку мне устроила, поганка.
Глава 7
Где Светка алабая-то тут у нас нашла? спросил, закуривая, дед Пётр.
Какогоалабая? не понял дед Степан.
Какого, какого, вот этого, показал тот глазами на Дружка, который, подойдя к стаду, улёгся на траве, не спуская с него глаз.
Дружок его зовут, что за алабай, не понимаю, пожал плечами старик и, сунув папиросу в рот, начал хлопать себя по карманам в поисках спичек.
Пётр достал зажигалку, выбил огонь и поднёс ему:
Дружком это вы его назвали, а алабай это собачья порода. То есть Дружок ваш алабай, видел я таких псов, по Рассее-то поносило меня.
Степан, зыркнув из-под бровей на Петра, чуть помедлил, но всё же прикурил от предложенной зажигалки.
Алабай, говоришь? Я думал, собака и собака, просто большая очень. Раз порода у него есть, значит, не на дороге родился, откуда ж он взялся-то у нас?
Вот не знаю, в городах много собак, брошенных без присмотра, шляется, и пород, каких хочешь, а чтобы здесь пожал плечами Пётр. Может, кто-то завёз в лес да бросил, он и прибрёл к нам сюда.
Как это, привёз и бросил? удивился дед Степан. Это ж как такое возможно живую душу на погибель оставлять?
Ох, Степан, просидел ты тут в деревне всю жизнь, козёл Борька у тебя самый страшный злодей, а я вот насмотрелся всякого, на что люди-то способны, не приведи господи.
Оба тяжело вздохнули.
Ну, алабай так алабай, туша окурок сапогом, сказал дед Степан. Пёс хороший, умный и помощник вон какой, так что алабай он или нет, для нас без разницы, да и Светка к нему прикипела. Дружат они, усмехнулся он.
Я тебе к тому, что порода эта пастушья. Она и выведена для того, чтобы коз и овец пасти. Видел, как он твою полоумную Катьку-то развернул? А сейчас, смотри, что делает, Пётр показал рукой на приглядывающего за стадом Дружка. Или, думаешь, это случайно вышло?
Дед Степан посмотрел на Дружка, не спускавшего глаз с коз и овец, и почесал в затылке.
И чо? спросил он.
Чо-чо, ты когда пастушить-то пойдёшь?
Через неделю моя очередь, в среду, получается.
Так возьми его с собой, Дружка-то вашего, и посмотришь, далеко ли твоя суматошная Катька от стада ускачет, если её раньше, конечно, никто из мужиков не прибьёт, бестолочь эту, сплюнул себе под ноги Пётр. Я тебе дело говорю.