Мамка! Ты здесь?
Калитка приоткрылась, и в щель протиснулась девочка лет десяти.
Чего тебе? раздражённо спросила Стешка.
Тебя батя ищет, ответила девочка и многозначительно добавила, шмыгнув носом: Сильно ищет, сказал, сию минуту не придёшь пожалеешь
Вот чёрт, не смогла та сдержать досады, ладно, иду Тётя Света, а может, я вечерком загляну, клубнику тебе принесу, новый сорт у меня, такая сладкая она запнулась, покосившись на сарай, где была закрыта собака: Хотя нет, может, завтра в сельмаге тебя поймаю.
И, раздосадовано махнув рукой, пошла вслед за дочерью.
Слава тебе, господи! облегчённо вздохнул дед Степан после того, как соседка скрылась за калиткой. Умелась восвояси Вот же проныра, просто заноза в заднице.
Он повернулся к парню:
Ну, что, Кирилл, поговорим?
Тот обречённо вздохнул.
Значит, ты племянник Танькин, Маринкин сын? А говорил, ничей, приступил к беседе дед Степан. И что же ты, Маринкин сын, забыл в нашем дворе?
Кирилл шмыгнул носом и, не глядя собеседнику в глаза, гнусаво завёл:
Сказал же уже, водички зашёл попросить попить, а тут из сарая вышел этот он запнулся, не зная, как назвать собаку. Не было его раньше здесь. Пришлось спасаться от него.
Не было здесь, говоришь? А ты откуда знаешь? Уже захаживал раньше? старик, не отрываясь, глядел на парня, пытаясь поймать его взгляд, но тот упорно смотрел себе под ноги. Чего молчишь-то, к тебе обращаюсь! сказал он, начинаясердиться.
Кирилл открыл было рот, но тут же закрыл, видимо, не найдя, что ответить.
И как же ты зашёл водички попросить, если калитка была заперта? Если заперто, значит, никого дома нет. Как ты во двор-то попал? наседал на него дед Степан.
Парень покраснел, вскинул глаза, в которых промелькнуло отчаяние, и сказал:
Через огород я прошёл, сзаду.
Кто же к незнакомым людям «сзаду» ходит? Темнишь что-то, хлопец. И как долго ты к нам «сзаду» в гости ходишь? Ты к Татьяне-то когда приехал? Давно здесь уже?
Кирилл снова опустил глаза и, видно было, отвечать не собирался.
Ясно с тобой всё, вздохнул дед. Тебе зачем инструмент-то мой понадобился? Мне сын его на юбилей подарил, заморский, добротный, а ты украл.
Парень зыркнул исподлобья и глухо сказал:
Не брал я у вас ничего, наговариваете на меня.
Да что ты? Наговариваю? Сроду у нас в деревне воровства не было, а тут ты такой ушлый, городской, приехал, и у меня сразу набор ключей пропал, а затем и дрель. Совпадение, что ли?
Кирилл молчал.
Тебе-то он зачем? По рукам вижу не плотник ты, не слесарь, вон, какие они у тебя белые, ни одной мозоли; молоток-то, поди, не знаешь, как держать. Зачем тебе инструмент мой понадобился, говори!
Дед Степан уже почти кричал в полный голос.
Тётка у тебя такая хорошая, Танька-то, добрая, порядочная, а ты, паскудник, с чего за воровство-то взялся?
Кирилл заскулил:
Мать у меня сильно болеет, на лекарства не хватает, плоха совсем, вот я и подумал, что продам инструмент ваш и лекарств ей куплю. Простите меня, дед Степан, я больше не буду. Мамку больно жалко, как я без неё
Маринка помирать собралась? встряла в разговор баба Света. Я вчерась с Танькой виделась, ничего она такого не говорила, что Маринка сильно болеет. А если так, то почему же ты не у постели матери, а тут, в гостях прохлаждаешься?
Парень промолчал, и старик зло сплюнул:
Да, Кирилл, совсем ты без стыда, без совести. Я ж к тебе, как к человеку, Стешку, вон, спровадил, чтобы она про тебя худое по всей деревне не разнесла, а, наверное, зря. Ты даже мать готов на словах похоронить, лишь бы выкрутиться. Не стыдно тебе?
Бедная Танька, стыд-то какой! добавила баба Света.
Кирилл вновь исподлобья зло глянул на стариков.
Чего зыркаешь-то, бесстыдник! покачал головой дед Степан. Давай, парень, так: ты мне сегодня же весь инструмент вертаешь назад, и я никому ничего не скажу. Сюда ты больше не сунешься, познакомился уже с Дружком-то с нашим, а услышу, что у кого-нибудь что-то пропало, тогда пощады не жди, ославлю на всю деревню. Вон, Стешке только заикнусь, она уж расстарается. Нос на улицу не сможешь высунуть ни ты, ни Танька. Совесть-то поимей, ты уедешь, а тётке твоей здесь жить. Понял ли?
Кирилл быстро закивал, не поднимая глаз.
Простите, дед Степан, баба Света.