А раз так, для меня и в самом деле будет правильнее сделать то, о чём он просит: может, и правда подзаработаю, и раз уж он богатый, то пусть отстёгивает. А уж из чьего бюджета поступят отчисления, кто за этим всем стоит, папа, мама, семиюродная бабушка мне абсолютно безразлично.
Хочу ровно столько, несколько ты ценишь свою жизнь, подобрав-таки подходящие слова и посмотрев этому богатею прямо в глаза, произнесла я.
Даже так? усмехнулся он. А не многовато?
Не многовато, решила наконец обнаглеть я. Ещё неизвестно, что ты там натворил и как я расплачусь за то, что я тебя буду скрывать.
Мужчина хмыкнул, и надолго повисла тишина. Отвернувшись к окну, он, судя по всему, размышлял над сказанным мной.
Пять мультов тебя устроят? спросил он в итоге.
Рублей?! у меня, кажется, глаза на лоб полезли от неожиданности! Не смотря на посетившие меня до этого мысли, я всё же и близко не представляла, что будет озвучена ТАКАЯ сумма.
Дура, что ли? Евро, разумеется.
Наверное, он окатил меня презрением, но я не ощутила не до того было: я просто замерла с открытым ртом! Меня в который раз за сегодня пригвоздило к месту. Вот это ДА! Вот это сумма! Это тебе не на раз гульнуть, порадоваться жизни и до старости вспоминать! С такими деньгами я не только выберусь из нищеты, я Да с такими деньгами я проживу безбедно до глубокой старости! Открою своё дело! Серёгу от алкоголизма вылечу! Сестрице своей нос утру! Выучу сына за границей! Отца в платную клинику на обследование уложу, пусть ему сердце проверят! А Ваську Да брошу я его к хренам собачьим! Пусть идёт своей дорогой. Он ведь тоже втайне мечтает от меня избавиться, вот пусть и живёт спокойно со своей любимой мамой, а я заплачу ему за его часть общей собственности, чтоб свалил и глаза мне больше не мозолил, и разведусь с ним!
Ну и перспектива же вырисовалась, мать её!!! Выходило, что такая нереальная сумма, попавшая мне в руки оказывалась не чем иным, как билетом в новую жизнь.
Что, и всё это только лишь за жильё? пока ещё не веря, переспросила я. Однако, осторожная радость, словно некое опьяняющее вещество, уже бежала по венам: ещё немного и потянет прыгать и плясать от неё.
За убежище, поправили меня. Пока да. А потом Потом видно будет. Поверь, ничего сложного или невыполнимого.
Ладно. Я согласна, кивнула ему я, мысленно уже скирдуя миллионы. О-о-о да!
Ну, вот и договорились, подвёл мой новоиспечённый постоялец итог нашей беседы и как-то зашевелился, наверное, чтоб дать мне понять, что пора бы и домой уже, отдыхать там, и всё такое
Один момент ещё, вдруг остановила я его. Раз я впускаю тебя в свой дом, неплохо бы мне было узнать, что у тебя случилось и кто ты вообще такой?
Тебе этого знать не нужно, резко помрачнел он.
Я ведь могу и передумать, пригрозила я. Что там у тебя? Бандитские разборки?
Скорее, политические Но это всё! Больше ни слова пока не скажу, предостерёг он. Вздохнул и добавил: Я и сам всего не знаю, если честно. Знаю пока только то, что мне нужно прятаться. И как можно скорее связаться с отцом. Пока меня не нашли.
А кто у нас отец?
Мужчина хмыкнул.
Один влиятельный белорус.
Сам Батько, что ли? испытав сердечную дрожь, но при этом изобразив улыбку, спросила я.
Почти, усмехнулся он. Если выгорит дело, так и быть, всё расскажу. Если нет хм из некролога узнаешь.
Я покачала головой.
Как бы в тот некролог и моё имя до кучи не вписали, тоже попыталась пошутить я.
Не волнуйся, не впишут, со вздохом ответили мне.
Ты так уверен?
Нет Просто кто я, а кто ты, он холодно улыбнулся. В один некролог нас точно не впишут, будем в разных
Весело, подвела я итог.
На самом деле, соображалось мне уже плохо: предвкушение никогда не виденных мною больших денег весьма отрицательно сказалось на мыслительных способностях. На смену обычной для меня недоверчивости пришло нечто непонятное и странное, подобное знаменитой надежде на «авось», так бывает, когда до жути хочется поверить в то, во что верить нельзя.
Так или иначе, механизм, исход работы которого никто бы не взялся предсказать, с этой минуты считался запущенным: с незнакомым мне хамовато-мажористым типом я так или иначе связалась. И впервые за долгое время дело было совсем не в моей отзывчивости