Будешь? буднично предложил он.
Я ответила холодно-брезгливым взглядом и отвернулась: ещё мне не хватало неизвестно из чьих рук брать неизвестно что и хавать, как будто я голодающая какая-то! Однако на нового знакомого моего мой отказ никакого впечатления не произвёл. Безразлично пожав плечами, он просто забросил пару «подушечек» себе в рот и взялся за руль.
Дорога, залитая потоками воды и освещаемая не слишком ещё ярким в сумерках светом фар летела под колёса. Тяжёлые капли барабанили по крыше и лобовому стеклу. В салоне слышался шелест шин по мокрому асфальту. Парень молча жевал жвачку, а я пережёвывала обиду, не только на него на всех мужиков на свете! И была эта обида такой горькой, противной и всеобъемлющей, что весь белый свет, казалось, потонул в ней. Не видела я от них ничего хорошего, так нечего и надеяться, что увижу! Сейчас вот довезёт до дома и я тут же свалю, оставив его одного. Пусть хоть чего говорит, я не стану даже слушать!
В тот момент, когда «девятка» остановилась у моих ворот, вышло так, что в тучах чуть западней обозначился небольшой просвет, и закатное солнце смогло на пару минут осветить мир, занавешенный мелким, холодным дождём Осветить, но не порадовать: всё вокруг окрасилось в какой-то грязно-жёлтый цвет, и от этого стало ещё хуже, так же, как и у меня на душе.
Ну так что, начал парень, стаскивая с головы отсыревшую кепку и снова ухмыляясь, теперь-то нам поговорить можно?
Я исподлобья посмотрела на него. Дура я, отходчивая дура: уже и не злилась, вообще-то Но надо же было его приструнить, и потому я осторожно и предложила:
А может, сначала извинишься?
За что? вдруг очень искренне удивился парень.
За то, что сказал про блондинок. Что терпеть их не можешь, заявила я обиженно.
Он недоумённо на меня уставился.
Интересно, а почему это я должен извиняться? ухмылка на его узком, сразу показавшемся мне абсолютно несимпатичном лице сменилась оскалом, а после и вовсе погасла, уступив место этакой надменной маске. Я выразил своё мнение. Если оно тебе не нравится, так разве это моя проблема? Я действительно не могу их терпеть, особенно, таких, как ты, явно крашеных, у которых не волосы, а словно парик на голове. Красивого в этом нет ничего, поверь, просветили меня напоследок.
Я потеряла дар речи, да просто задохнулась от такой борзоты! Когда я снова смогла говорить, у меня по началу получалось какое-то бульканье пополам с шипением, нечленораздельный поток неизвестно чего, в итоге с большим трудом оформившийся в слова:
Так что ж связался с такой?! выдохнула я.
Пфф Так другой-то нет! бесцеремонно признался парень, стрельнув глазами куда-то вверх, над моей головой.
Сволочь!!! рявкнула я.
Повторяешься, спокойно ответил он мне, дёрнув бровями.
Это переходило всякие границы, да пошёл он к чёртовой бабушке! Ничего не желаю слушать, правильно я собиралась уйти, вот прямо сейчас это сделаю!
Открой! рявкнула я и, как только это стало возможно, вылетела из машины пулей, наплевав и на дождь, и на грозу, и на всё на свете лишь бы навсегда распрощаться с этим отвратительным хамлом. Мне хотелось ещё и дверью хорошенько приложить, чтоб все стёкла осыпались в его сраной развалюхе, и уверяю, я бы так и поступила, но уже отвернувшись, услышала вслед усталое:
Да подожди ты Мне помощь твоя нужна.
И, конечно, хлопать дверью тут же передумала и обернулась
Если и есть у меня порок сильнее, чем отзывчивость вкупе с жалостью и состраданием ко всем и вся, то, видимо, я ничего об этом не знаю. Слово «помоги», сказанное соответствующим тоном это ключ ко мне, так было, есть и будет. Ни годы работы в торговле, где помощи просили в основном материальной, ни общение с мерзопакостными или просто не понимающими хорошего к себе отношения личностями, не сделали меня другой: как только слышу просьбу о помощи, я уже готова Как пионер. И воспользовавшихся моей отзывчивостью в своих корыстных целях в этом мире, разумеется, не счесть.
Однако, не смотря на всё это, спросила я совсем неласково, соответственно предыдущему диалогу:
Интересно знать, чем это Я могу помочь ТЕБЕ? Ты хоть погляди на себя и на меня!
Ты можешь, глухо уронил парень. Немного помолчал и выдал: Схорониться у тебя мне надо на время. Жильё мне выдели, ну как квартиранта возьми, а я уж потом в долгу не останусь, заплачу, как положено.