Я осторожно уселась на пассажирское сидение, несмело и не сразу откинулась на спинку, закрыла дверь и снова как-то замерла, слегка ослеплённая увиденным Как хорошо, что я перед выходом из дома по привычке, даже не замечая этого уже, нацепила солнечные очки как ободок, и теперь было что сдвинуть на глаза и прикрыть их, иначе стало бы стыдно, они, похоже, из орбит повылазили. Да уж и немудрено тут обалдеть: шик, блеск и роскошь в чистом виде! Я такое только в кино видела. Уровень жизни моих знакомых, в том числе и хахалей, коих, к слову, у меня уже лет пять как не было, до подобных высот не дотягивался даже и близко. О своём уровне жизни я просто молчу!
То, что автомобиль стартовал с места, подобно гоночному или даже сорвался, как стрела с тетивы, я поняла лишь по тому, как быстро замелькали за окном придорожные кусты и оставшиеся после пожара обгорелые пеньки, как понеслись по небу редкие облака! А вот ощущений не было буквально никаких: не трясло, не вжимало в кресло, не подбрасывало на ухабах. Самым же интересным и примечательным было то, что на повороте, когда меня начало по инерции уводить в сторону, кресло само по себе слегка, еле заметно повернулось и поддержало моё бренное тело. Сказать, что это было удобно значит ничего не сказать!
Я украдкой взглянула на спидометр и охренела: сто пятьдесят! Сто пятьдесят!!! Когда я была водителем, то еле тащилась здесь со скоростью сорок, а то и тридцать километров в час, а тут Интересно, выделывается парень или всегда так ездит? Не моё, в общем-то дело, буду помалкивать, но тут же колдобина на колдобине!.. Но раз не жалко ему собственную машину пусть выделывается дальше, да к тому же, если ему хоть что-то сказать сейчас, он же всё равно не послушает.
Вздохнув, я улыбнулась своим мыслям. Ну, а как тут может быть иначе? Это ж явный мажор, а такие острых ощущений всегда ищут, и мне их понять даже пытаться не стоит, хотя этот, пожалуй, из лучших, раз вот так запросто посадил в крутую и, наверное, обожаемую тачку чужую случайную тётку чтобы просто её подвезти. Видно, в душе есть что-то человеческое, а не только желание брать от жизни всё и ничего никому не давать взамен. А может, он просто выглядит так молодо, а на самом деле старше и уже кое-чего в жизни повидал и успел понять?..
Отчего-то захотелось рассмотреть парня и понять всё же, сколько же ему лет. Я украдкой, не поворачивая головы скосила взгляд влево и успела увидеть, что светловолосый тоже, хотя и через тёмные зеркальные стёкла на миг взглянул в мою сторону правда, тут же и отвернулся, сосредоточив внимание на дороге. Одновременно он слегка приосанился и еле заметно поджал губы.
Сразу всё стало понятно. Похоже таки достаточно молод видно по задранному выше носа подбородку. Этот парень страшно гордится собой и всем, что имеет, и гордится, похоже, ненапрасно: определённо, за этаким его эталонным лоском есть кто-то типа очень богатого «папы», но и сам он кое-чего уже стоит однозначно, иначе б совсем по-другому, намного развязнее себя вёл. Но то, что это таки мажор, никак не отменяется он самый, хотя и достаточно повзрослевший уже.
Мне приходилось, и не раз, встречать людей, подобных и этому, и его предполагаемому папе вернее, не встречать, а просто видеть, как правило, через прилавок. Такие иногда, нечасто заходят в любой продуктовый магазин, рассчитанный на не слишком обеспеченного покупателя, в том числе и в нашем сельском такие периодически появляются. Их ни с кем не перепутаешь: нет в них ничего кричащего или кичливого, но благосостояние, как правило, крупно написано на лбу. Они неброско и явно дорого и стильно одеты, носят дорогие часы, вот такие же, как у этого, стоимостью в стратегический бомбардировщик, немногословны, вежливы, продуктов берут много из самых дорогих, интересуются, нельзя ли расплатиться картой, а узнав, что нет, извлекают из крутейшего кожаного портмоне одну крупную купюру и не заботятся о сдаче, порой вообще её не забирая и вызывая тем самым огромную, граничащую со щенячьим восторгом радость продавщиц. Понятное дело, что как только подобный персонаж покидает сельпо, тут же начинается обсуждение оного, да такое оживлённое, что последнему полагается икать до вечера.
Однако, стоит присмотреться повнимательнее и всё становится намного прозаичнее. При ближайшем рассмотрении выясняется главное: такие персонажи презирают простой народ, и презрение это сквозит в каждом их движении и слове. Если буквально, то они попросту не желают тратить слова на разговор с какой-то обслугой, а оставление сдачи завязано на обычной брезгливости. Жаль, что рабочий класс, не понаслышке знакомый с безденежьем и сведением концов с концами, не видит и не желает видеть реального положения вещей, а если попытаться открыть обывателям глаза, тебя в лучшем случае не станут слушать, в худшем нахрен пошлют, заявив, что всё ты выдумываешь.