И он уже полез с кулаками на Петьку, но тут произошло одно странное событие.
Из шестого подъезда выскочил какой-то длинный белобрысый мальчишка и направился к нам. Подошёл, посмотрел на нас и вдруг ни с того ни с сего говорит:
Здравствуйте.
Мы, конечно, удивились. Подумаешь, вежливый нашёлся!
Павлик с Петькой даже спорить перестали.
Ходят тут всякие, сказал Павлик. Пошли, Петь, в стукалочку сыгранём.
И они ушли. А этот мальчик говорит:
Я теперь у вас во дворе буду жить. Вот в этом доме.
Подумаешь, пускай живёт, нам не жалко!
Будешь в пряталки играть? спрашиваю у него.
Буду.
А кто водить будет? Чур, не я!
И Люська сразу:
Чур, не я!
И мы ему сразу:
Тебе водить.
Вот и хорошо. Я люблю водить.
И уже глаза руками закрывает.
Я кричу:
Нет, так неинтересно! Чего это вдруг ты водить будешь? Водить каждый дурак любит! Давай лучше считаться.
И мы стали считаться:
Шла кукушка мимо сети,
А за нею малы дети,
Все кричали: «Куку-мак,
Выбирай, какой кулак!»
И опять ему выпало водить. Он говорит:
Вот видите, всё равно мне водить.
Ну нет, говорю. Я так играть не буду.
Только появился и сразу ему водить!
Ну, води ты.
А Люська сразу:
Ничего подобного! Я уже давно хотела водить!
И тут мы с ней стали на весь двор спорить, кому водить. А он стоит и улыбается.
Знаете что? Давайте вы обе будете водить, а я один буду прятаться.
Так мы и сделали. Вернулись Павлик и Петька.
Чего это вы? удивились они.
Водим.
Сразу обе?! Да вас и поодиночке водить не заставишь. Что это с вами?
Да вот, говорим, это всё тот новенький придумал.
Павлик с Петькой разозлились:
Ах так! Это он в чужом дворе свои порядки устанавливает?! Сейчас мы ему покажем, где раки зимуют.
Искали его, искали, а новенький так спрятался, что и найти его никто не может.
Вылезай, кричим мы с Люськой, так неинтересно! Мы тебя найти не можем!
Он откуда-то выскочил. Павлик с Петькой руки в карманы к нему подходят.
Эй, ты! Ты где прятался? Небось, дома сидел?
Ничего подобного, улыбается новенький. На крыше. И показывает рукой на крышу сарая. А сарай высокий, метра два от земли.
А как же ты слез?
Я спрыгнул. Вон в песке след остался.
Ну, если врёшь, мы тебе дадим жару!
Пошли посмотрели. Возвращаются. Павлик вдруг хмуро новенького спрашивает:
А ты марки собираешь?
Нет, говорит новенький, я бабочек собираю, и улыбается.
И мне почему-то тоже сразу захотелось бабочек собирать. И с сарая научиться прыгать.
Как тебя зовут? спросила я у этого мальчика.
Коля Лыков, сказал он.
Кровельщик
Кровельщик чинил крышу. Он ходил по самому краю и ничего не боялся. Мы с Люськой, задрав головы, глядели на кровельщика.
И тут он нас увидел. Он помахал нам рукой, приложил руку ко рту и крикнул:
Э-эй! Чего рты раскры-ы-ли-и? Идите помога-а-ать!
Мы бросились к подъезду. Мигом взлетели по лестнице и оказались на чердаке. Чердачная дверь была открыта. За нею в ярких солнечных лучах плясала пыль. Мы прошли по балкам и вылезли на крышу.
Ух, как здесь было жарко! Железо блестело под солнцем так, что резало глаза. Кровельщика на месте не было. Он, видно, ушёл на другую сторону крыши.
Надо добраться до кровельщика, сказала я. Лезем?
Лезем, сказала Люська. И мы полезли наверх.
Мы держались за большую трубу, и лезть было не страшно. Главное, не оборачиваться назад, и всё.
Но вот труба осталась позади. Дальше было только белое гладкое железо. Мы встали на четвереньки и поползли. Руками и коленками мы цеплялись за выступы железа.
Так мы проползли, наверно, целых три метра.
Давай отдохнём, сказала Люська и села прямо на горячее железо. Посидим немножко, а потом
Люська не договорила. Она большущими глазами смотрела вниз перед собой, и её губы продолжали неслышно шевелиться. Кажется, она сказала «мама» и ещё что-то.
Я обернулась.
Там, внизу, стояли дома.
Какая-то река блестела за домами. Что за река? Откуда она взялась?.. Машины, похожие на быстрых козявок, бежали по набережной. Из труб валил серый дым. С балкона соседнего дома худой человек в майке вытряхивал розовую скатерть.
А надо всем этим висело небо.