В доме просторном его столько лет за пирами сидящих,
Было б не на радость тогда возвращенье его для супруги,
[250] Долго скучавшей по нём! Злая погибель его бы постигла,
Если б один против нас он пошёл! Так что вздор говоришь ты.
Все разойдитесь теперь! Каждый пусть своим делом займётся!
Этого ж в путь снарядят Ментор пусть с Алиферсом, раз оба
Верность отцу его всё сохраняют, как добрые други.
[255] Долго, я думаю, здесь просидит он, однако, в Итаке,
Вести ища об отце. В путь ему никогда не собраться!»
Так он сказал, распустив самовольно собранье народа.
Быстро с собранья тогда разошлись по домам все ахейцы.
А женихи в дом царя Одиссея опять возвратились.
[260] Вот одиноко ушёл Телемах на песчаное взморье;
Руки седою водой он омыл и взмолился Афине:
«Ты, посетившая дом мой вчера; ты, что мне повелела
В море туманное плыть в корабле, чтобы, странствуя, мог я
Слухи о милом отце отыскать, о его возвращеньи;
[265] Где ты? Приди, помоги! В путь мешают уплыть мне ахейцы;
Больше других женихи многосильные, полные злобы».
Так говорил он, молясь. Перед ним вдруг явилась Афина
Ментора образ приняв, стала схожа с ним видом и речью.
С речью крылатой к нему обратившись, богиня сказала:
[270] «Также и впредь, Телемах, ты не будь неразумен и робок,
Так как в тебе кровь отца, его доблесть живёт в твоём сердце,
Сила, с какой он всего добивался и словом, и делом,
Цели достигнешь тогда и свой пусть одолеешь на славу!
Если ж не сын ты прямой Одиссея царя с Пенелопой,
[275] То не надейся, что ты завершишь своё дело успешно.
Редко бывает, чтоб сын по заслугам отцу был подобен;
Чаще он хуже отца. Очень редко бывает, чтоб лучше.
Если не будешь ты впредь, Телемах, неразумен и робок,
И не совсем ты лишён Одиссеевой силы великой,
[280] То есть надежда тебе совершишь своё дело успешно.
Пусть же опять женихи зло тебе замышляют, оставь их.
Горе безумцам! Они в слепоте своей, правды не знают,
Смерти не чуют своей: в чёрном облике ближе и ближе
К ним подступает она ежедневно, чтоб всех погубить их.
[285] В путь же, намеченный твой, ты уж скоро отправиться сможешь.
Друг я тебе по отцу твоему, и поэтому нынче ж добуду
Быстрый корабль для тебя, и с тобою я сам в путь отправлюсь.
Ну а пока возвратись к женихам. Пусть тебе на дорогу
Дома припасов съестных заготовят побольше в сосудах;
[290] В амфоры пусть нам вина нацедят; а в мешки же из кожи
Жёлтой ячменной муки наберут, что полезна для мозга.
Я добровольцев в гребцы подыщу пока. А кораблей же
Старых и новых полно в омываемой морем Итаке.
Лучший из них подберу лично сам я; и быстро его мы
[295] В путь подготовим; затем вместе выйдем в широкое море».
Так говорила ему светлоокая дева Афина.
Голос услышав её, Телемах тут же берег покинул.
С сердцем печальным пришёл он домой. Там застал, как и прежде,
Всех женихов: вот одни в зале пиршеств с коз шкуры сдирали,
[300] Ну а другие свиней на дворе, заколов их, палили.
С колкой усмешкой к нему подошёл Антиной, улыбаясь,
За руку юношу взял, его имя назвав; так сказал он:
«О, Телемах! Вспыльчив ты, и в речах своих злых многословен!
Брось ты заботу о том, чтоб вредить нам и словом, и делом!
[305] Лучше, как друг с нами сядь, пей и ешь без забот, как бывало.
Волю исполнить твою не замедлят ахейцы, получишь
И быстролётный корабль, и отборных гребцов! И помчишься
В Пилос священный, чтоб там разузнать об отце своём славном».
Так отвечал Телемах, рассудительный сын Одиссея:
[310] «Нет, Антиной, не могу, неприлично мне с наглыми вами
Вместе сидеть за столом, пить и есть, веселясь беззаботно.
Будьте довольны уж тем, что покуда я был малолетним,
Вы, женихи, на пиры всё богатство у нас разорили!
Но повзрослел я теперь и, советников слушая умных,
[315] Много узнал, и в душе у меня стало мужества больше.
Я постараюсь навлечь вам на головы страшную гибель,
Так ли, иначе не суть: здесь ли, в Пилосе, средство найдётся.
Еду! И путь мой теперь, уж поверь мне, не будет напрасен,
Хоть на чужом корабле я отправлюсь, с чужими гребцами.
[320] Ваша вина в том, что я ничего своего не имею!»
Это сказав, руку тут вырвал он из руки Антиноя.
А женихи между тем пир устроили сытный и шумный.
Много обидных речей посылали они Телемаху.
Так говорили одни из ругателей дерзконадменных: