Негр достал смартфон, но старик остановил его:
Коля, не надо! Девице и так туго!
Как скажешь, Зюйд-Вест!..
Так я впервые услышала погоняло их старшого. Стыдно было конечно жутко, просто невмоготу! Хотелось сквозь землю провалиться! Ноженьки мои подкосились, и я присела бочком на скамейку с низко опущенным пылающим лицом.
Зюйд-Вест закурил новую папиросу и, положив зажигалку на пачку, придвинул мне:
Кури, если хочешь!
Я не курить. Или вчера?..
Он вздохнул:
Увы! И не только табак.
Все стало ясно. Я поджала губы, открыто глядя ему в водянистые глаза:
Это нечестно! Вы давать мне наркотик! и опять заплакала, Я некрасивая!.. Никто меня не захотел!..
Он налил стопку из фаянсовой бутылки:
Тут лекарство для прочистки мозгов. Выпей! И запомни, я не желаю тебе зла.
Что это? Опять наркота?
Это всего лишь чача.
С рыданиями в груди я выпила, поперхнувшись, крепчайший напиток и, вытаращив глаза, поскакала наверх по лестнице. В поисках покоя.
Дверь "моей" комнаты была распахнута, как для приглашения. В голове моей постепенно наступало затишье, тело тяжелело. Я ввалилась, забыв прикрыть дверь, и рухнула на кушетку. Последнее, о чем я, уже без эмоций подумала, это то, что меня никто не хочет.
18. Виола
(немного раньше)
Она почти кубарем скатилась по узкой лестнице. Зюйд-Вест, завернутый в плед, снова сидел у камина со стаканом чая в руке. Медленно обернулся, поднял на нее тяжелый взгляд устало полуприкрытых глаз. Длинно вздохнул:
Отказываешься
Она закусила губу, даже как будто простонала:
Нет Совсем нет!.. Но мне не понять! Откуда ЭТО у тебя? У вас! И вообще что это такое?!
Он грустно усмехнулся.
Я в школе только семь классов осилил. В четырнадцать уже сел. За карман. Это я к тому, что из нас двоих грамотная ты! Как эта музыка ко мне попала? Да очень просто! Наркоша один выставил ее на продажу. Не афишируясь, через Интернет. Я в этом не ахти, не обессудь! Ты присела бы!
Виолетта подтащила табурет и опустилась на него, жадно заглядывая вору в глаза.
Ну?
Покупать приехали америкосы. Мои люди пасли их. Не из-за этой игрушки, нет! Они везли бабло. Наличку в бакинских. На них мы и повелись. Ну и нахлобучили всю ораву. Из того, что дошло до моего малограмотного ума, я понял это что-то вроде мобильника. По современному телефону можно передавать картинку и звук. А тут эти наркоши придумали, как можно передать еще и осязание, ощущения с кожи всего тела.
А может они тоже того?.. В смысле увели у кого-то!
Вполне возможно. Но мне-то какая разница?!
Как это "какая разница"?! Какой-то человек это изобретал, разрабатывал, трудился день и ночь, а его обокрали!..
Старый уголовник рассмеялся:
Милая, ты забываешь, с кем говоришь. Я вор. Я с детства был против частной собственности на что бы то ни было. И теперь, в старости, я еще больше уверился в том, что ничего не земле не может принадлежать кому-то одному. Голыми мы рождаемся, голыми и подыхаем. Все, что есть на земле, принадлежит Творцу. И творцы не мы, не грешные грязные создания! Все творит (в том числе и в нас) Небо. А мы только проводники. Тот инженер, что сработал это устройство, наверняка испытал восторг от самого акта открытия, это и стало ему наградой. Должно стать!
Но послушай, Зюйд-Вест! За труды полагается плата! У него украли его труды!
Ну, во-первых, забрали у наркоши с американскими дельцами. Наркоша бы крякнул, употребив столько наркоты, сколько мог бы купить на то бабло. Мы его спасли. Ну а тот, кто и взаправду сотворил это устройство, наверняка соорудил уже еще одно такое же! Он же в курсах, как это делать!
Но мы об этом не узнали! К денежному вознаграждению полагается еще и слава! Известность! Об этом должны бы день и ночь трындеть по ящику! Ты что-нибудь слышал?
Не слыхал. Пока. Может изобретение обкатывается как-то, хрен их, чинуш, знает!
19. Витюнчик
Сначала он повелся просто на штуку, которую ловко перевернул из баксов в евро. Было заметно, что их это не особо напрягло. И он отправился с ними в гостиницу.
В какой-то момент он ощутил холодок ужаса за воротником. Ведь никто не знает, на что способны эти!.. Но за штуку баксов он согласился бы и на изнасилование, возможно. В тот момент ему особо остро нужны были те деньги. И вот эта Ева с кривой ухмылкой отсчитала десять сотенных баксов.