Руководство примете на себя. Вторая партия будет выполнять обязанности похоронной команды. Пусть её возглавит Николлс. Все трупы снести в корабельную лавку… Через час дать мне отчет о потерях и повреждениях сумеете?
– Сделаю это гораздо раньше, сэр… Нельзя ли поговорить с вами с глазу на глаз?
Оба зашли в броневую рубку. Когда дверь за ними захлопнулась, Вэллери с любопытством и чуть ли не весело взглянул на Тэрнера.
– Снова бунт, старпом?
– Нет, сэр. – Тэрнер, расстегнув куртку, достал из заднего кармана брюк плоскую бутылку и посмотрел сквозь неё на свет.
– Слава Богу, цела! – произнес он с облегчением. – Боялся, что она разбилась, когда я упал. Это ром, сэр. Неразбавленный. Я знаю, вы противник подобного зелья, но ничего. Хлебните, вам это необходимо!
Вэллери нахмурил брови.
– Ром. Послушайте, старпом, что это вы себе позволяете?
– К едреной матери правила и уставы, командир! – грубо прервал его Тэрнер. – Выпейте, вам это будет как нельзя кстати! Вы контужены, потеряли много крови и до смерти замерзли.
Он открыл фляжку и сунул её в руки Вэллери, который неохотно взял её.
– Будем смотреть фактам в лицо. Вы нам нужны, нужны как никогда, а вы едва стоите на ногах. Да, да, едва стоите, – прибавил он сурово. – А ром поможет вам продержаться ещё несколько часов.
– Вы весьма деликатны, – пробормотал Вэллери. – Хорошо, как вам угодно.
Он замолчал, не донеся флягу до рта.
– Кстати, вы подали мне одну мысль, старпом. Прикажите боцману начать раздачу рома. Велите сыграть сигнал: «Улучшить состояние!» Каждому матросу двойную порцию. Им это тоже понадобится. – Глотнув, он поморщился. Но не вкус рома вызвал у него гримасу отвращения. – Особенно похоронной команде, – добавил он.
Глава 10
В ПЯТНИЦУ пополудни
Щелкнул выключатель, и хирургическую палату, где начало темнеть, залило резким голубоватым светом. Вздрогнув, Николлс проснулся и машинально прикрыл рукой утомленные веки: резало глаза. Он прищурился и с усилием взглянул на стрелки ручных часов. Уже четыре! Неужели он так долго спал? Боже, ну и колотун!
Восседая в зубоврачебном кресле, он с трудом повернул голову назад. У двери стоял Брукс. Запорошенный снегом капюшон, словно венец, обрамлял его серебристые волосы. Онемевшими пальцами он пытался распечатать пачку сигарет. Наконец ему удалось вытащить одну сигарету. Держа в руке горящую спичку, он насмешливо поднял брови.
– Привет, Джонни! Простите, что разбудил вас, но вы нужны командиру. Правда, времени у вас ещё хватит. – Поднеся сигарету к угасающему пламени, он снова поднял глаза. – Как себя чувствуете? Хотя чего тут спрашивать? Я себя чувствую ещё хуже. Не осталось ли у вас этой отравы?
– Отравы, сэр? – в тон ему ответил Николлс. – Она понадобилась вам только потому, что поставили ошибочный диагноз? С адмиралом все будет в порядке, не волнуйтесь.
– О дьявол! До чего же несносны зеленые юнцы, особенно в тех, слава Богу, редких случаях, когда они оказываются правы… Я имел в виду ту самую бутылку контрабандного зелья, что изготовлено на острове Молл.
– Колл! – поправил его Николлс. – Но это неважно, как оно называется, – все равно его больше нет. Это вы его выпили, – прибавил он недружелюбно. Он устало усмехнулся при виде огорченного лица Брукса, затем, сжалившись, произнес: – Но бутылочка «Талис-кера» у нас найдется.
Подойдя к шкафчику с надписью «Яд», он отвинтил крышку флакона с наклейкой «Лизол». Он скорее услышал, чем увидел, как стекло коснулось стекла, и машинально, как бы со стороны, попытался определить, почему у него так сильно трясутся руки.
Брукс опустошил свой стакан и блаженно вздохнул, чувствуя, как по всему телу разливается благодатное тепло.
– Спасибо, мой мальчик, спасибо.