– Поживем – увидим… Что вы сказали, штурман? Я не совсем вас понял…
– Просто мне пришла в голову мысль, – усмехнулся Капковый мальчик. – Завтра для нашего юного доктора будет знаменательный день. Ведь он твердо уверен, что линейные корабли выходят в море лишь для участия в морских парадах в Спитхеде в мирное время.
– Вы мне напомнили, – спохватился Вэллери. – Мы же обещали послать врача на «Сиррус»…
– У Николлса дел по горло, – вмешался Тэрнер. – Он хоть и не очень-то обожает нас, вернее флот, но работу свою любит, уж это точно. Облачился в асбестовый костюм и, по словам Кэррингтона, он уже… – Умолкнув на полуслове, старший офицер поднял голову, вглядываясь в редкую пелену снегопада. – Вы только посмотрите! Совсем обнаглел проклятый «Чарли»!
С каждой секундой рев моторов «кондора» нарастал в диком крещендо. Огромная машина с бешеным воем пронеслась всего в сотне футов от сбитых мачт крейсера. Гул моторов постепенно затих: самолет полетел дальше кружить над конвоем.
– Радио кораблям охранения! – быстро проговорил Вэллери. – Пропустить самолет! Не трогать его! Никаких осветительных снарядов! Ни единого выстрела! Он хочет нас раззадорить, чтобы мы себя выдали… Только бы на транспортах… О Боже! Идиоты! Идиоты несчастные! Что вы наделали!
Какое-то торговое судно в левой кильватерной колонне открыло огонь из пушек – не то из «эрликонов», не то из «бофорсов». Стреляли наугад, вслепую. В темноте да ещё в пургу шансы обнаружить самолет по одному лишь звуку ничтожны.
Стрельба продолжалась каких-то десять-пятнадцать секунд. Но этого было достаточно, чтобы навлечь беду. «Чарли» отвалил прочь; послышался натужный рев моторов: самолет круто набирал высоту.
– Как вы полагаете, сэр, что это значит? – в упор спросил Тэрнер.
– Предстоят большие неприятности, – со спокойной уверенностью сказал Вэллери. – Это что-то новое. Но только не игра на наших нервах, как вы, старпом, полагаете. И он вовсе не изматывает нас, лишая сна. Ведь до Нордкапа рукой подать. Преследовать нас долго он не сможет: стоит нам дважды резко изменить курс и… Ага! – выдохнул он. – Что я вам говорил?
Ослепительный свет, обжегший зрачки людей, с ошеломляющей внезапностью превратил ночь в день. Высоко в небе над «Улиссом» невыносимо ярко вспыхнула и, разорвав снежную пелену, словно легкую прозрачную вуаль, повисла под куполом парашюта осветительная бомба. Лениво раскачиваясь из стороны в сторону под порывами ветра, бомба медленно приближалась к поверхности моря, внезапно ставшего черным, как ночь, и корабли, одетые в ослепительно белый панцирь изо льда и снега, на чернильном фоне моря и неба стали видны как на ладони.
– Сбить эту чертову свечку! – пролаял в микрофон Тэрнер. – Расчетам всех «эрликонов» и скорострельных автоматов! Сбить эту бомбу! – Он положил микрофон. – Хотя при такой качке это все равно что попасть в луну пивной бутылкой, – пробормотал он. – До чего же странно себя чувствуешь. Ей-Богу!
– Это верно, – подхватил Капковый мальчик. – Будто во сне, когда ты идешь по оживленной улице и вдруг обнаруживаешь, что на тебе одни лишь ручные часы. «Голый и беззащитный» – таково, полагаю, соответствующее случаю определение. А для малограмотных – «попался со спущенными портками». – Он машинально стряхнул снег с капкового комбинезона с вышитой на нагрудном кармане буквой «X» и тревожным взглядом впился в темноту, кольцом окружавшую пятно света. – Не нравится мне все это, – пожаловался он.
– Мне тоже, – сокрушенно проговорил Вэллери. – Не нравится мне и внезапное исчезновение «Чарли».
– А он и не исчезал, – мрачно произнес Тэрнер. – Прислушайтесь! – Напрягши слух, они услышали где-то вдалеке прерывистый рокот мощных моторов. – С кормы заходит.