А потом все поехали в монтажно-испытательный корпус, чтобы посмотреть на тренировки космонавтов.
Пожалуй, Королёв «выдал» общее решение, хотя и договорились, что до 10 апреля, до торжественного заседания Государственной комиссии, ничего не сообщать космонавтам. Сергей Павлович подошел к Гагарину и начал ему подробно объяснять, как работают системы корабля. Сначала Гагарин не понял, почему главный конструктор столь внимателен к нему, а затем улыбнулся и тихо сказал:
Всё будет хорошо, Сергей Павлович!
Королёв даже растерялся:
Что же у нас получается: я подбадриваю его, а он убеждает меня в еще большей надежности корабля
Мы, Сергей Павлович, подбадриваем друг друга
9 апреля, в конце дня, Николай Петрович Каманин не удержался. «Я решил, что не стоит томить ребят, что надо объявить им, к чему пришла комиссия. По этому поводу, кстати сказать, было немало разногласий. Одни предлагали объявить решение перед самым стартом, другие же считали, что сделать это надо заранее, чтобы космонавт успел свыкнуться с мыслью о предстоящем полете. Во всяком случае, я пригласил Гагарина с Титовым к себе и сообщил им, что Государственная комиссия решила в первый полет допустить Юрия, а запасным готовить Германа. Хотя они и сами догадывались, к какому выводу пришла комиссия, я увидел радость на лице Гагарина и небольшую досаду в глазах Титова».
Вспоминая о первой встрече с «Востоком», Юрий Гагарин приводит любопытные детали: «По одному мы входили в пилотскую кабину корабля Каждый впервые по несколько минут провел на кресле рабочем месте космонавта», цитировал я первого космонавта через несколько лет в разговоре с ведущим конструктором «Востока» Олегом Ивановским.
Все правильно. Правда, гостям пришлось подождать, пока мы кресло установили в кабине и к кораблю подвезли специальную ажурную площадку. Гагарин поднялся первым и, сняв ботинки, ловко подтянувшись на руках за кромку люка, опустился в кресло.
Опять символика: впервые в цехе, первым Гагарин познакомился с кораблем, первым и полетел.
Мы его как-то выделяли из остальных. Обаяние это тоже одна из черт, свойственная немногим людям. А Гагарин сразу располагал к себе искренностью и доверчивостью.
Вечером 10 апреля состоялось торжественное заседание Государственной комиссии. От технического руководителя пуска ждали, что он подробно расскажет о подготовке корабля и носителя, о комплексных испытаниях. Неприятности были, и еще накануне Королёв в довольно резких выражениях отчитывал и рядовых инженеров, и главных конструкторов. Несколько раз звучало знаменитое королёвское: «Отправлю в Москву по шпалам!» Да, сейчас ему представлялась прекрасная возможность детально проанализировать все сбои в подготовке к пуску и, невзирая на звание и положение, публично «дать перцу» всем, кто в предстартовые дни доставил немало неприятных минут Госкомиссии.
Сам Сергей Павлович готовился к таким заседаниям тщательно, считая их необходимыми, потому что здесь, в комнате, собирались все, кто имел отношение к пуску.
И вот теперь председатель предоставил ему слово
Сергей Павлович встал, медленно обвел глазами присутствующих. Келдыш (в то время президент Академии наук СССР. Прим. ред.), который сидел рядом, приподнял голову. Глушко (в то время главный конструктор ОКБ, где разрабатывались ракетные двигатели. Прим. ред.) что-то рисовал на листке бумаги В конце стола заместители Сергея Павловича, сразу за ними представители смежных предприятий, стартовики все затихли.
Товарищи, в соответствии с намеченной программой в настоящее время заканчивается подготовка многоступенчатой ракеты-носителя и корабля-спутника «Восток». Королёв говорил медленно и тихо. Ход подготовительных работ и всей предшествующей подготовки показывает, что мы можем сегодня решить вопрос об осуществлении первого космического полета человека на корабле-спутнике.
Королёв сел. Он посмотрел на группу летчиков, но видел лишь одного того старшего лейтенанта, о котором через несколько минут скажет Каманин.
«Волнуется, подумал Королёв, конечно же, знает его фамилия прозвучит сейчас, но еще не верит в это И Титов знает, и остальные»
Нет, ни разу не говорилось публично, что первым назначен Гагарин.
При встречах Сергей Павлович ничем не выделял ни Гагарина, ни Титова, ни остальных. И это выглядело странно, потому что уже при первом знакомстве Гагарин ему понравился.