Солженицын «Архипелаг», Т1:
«В 19-м же году с широким замётом вокруг истинных и псевдо-заговоров («Национальный Центр», Военный Заговор) в Москве, в Петрограде и в других городах расстреливали по спискам (то есть брали вольных сразу для расстрела) и просто гребли в тюрьму интеллигенцию, так называемую околокадетскую. А что значит «околокадетская»? Не монархическая и не социалистическая, то есть: все научные круги, все университетские, все художественные, литературные да и вся инженерия. Кроме крайних писателей, кроме богословов и теоретиков социализма, вся остальная интеллигенция, 80% её, и была «околокадетской». Сюда по мнению Ленина относился например Короленко «жалкий мещанин, пленённый буржуазными предрассудками», «таким «талантам» не грех посидеть недельки в тюрьме». [12] Об отдельных арестованных группах мы узнаём из протестов Горького. 15.9.19 Ильич отвечает ему: «для нас ясно, что и тут ошибки были», [13] но «Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость!», и советует Горькому не «тратить себя на хныканье сгнивших интеллигентов»
Солженицын «Архипелаг», Т1:
«Одно остаётся у нас общее и верное воспоминание: гниловища пространства, сплошь поражённого гнилью. Уже десятилетия спустя, безо всяких приступов злости или обиды, мы отстоявшимся сердцем сохраняем это уверенное впечатление: низкие, злорадные, злочестивые и может быть, запутавшиеся люди. Они по службе не имеют потребности быть людьми образованными, широкой культуры и взглядов и они не таковы. Они по службе не имеют потребности мыслить логически и они не таковы. Им по службе нужно только чёткое исполнение директив и бессердечность к страданиям и вот это их, это есть. Мы, прошедшие через их руки, душно ощущаем их корпус, донага лишённый общечеловеческих представлений. Но, помнится, и нацисты аргументировали так же?
Духовно-нравственных преград, которые могли бы удержать Органы от пыток, не было никогда. В первые послереволюционные годы в «Еженедельнике ВЧК», «Красном мече» и «Красном терроре» открыто дискутировалась применимость пыток с точки зрения марксизма. И, судя по последствиям, ответ был извлечён положительный, хотя и не всеобщий. Вернее сказать о 1938 годе так: если до этого года для применения пыток требовалось какое-то оформление, разрешение для каждого следственного дела (пусть и получалось оно легко), то в 193738 ввиду чрезвычайной ситуации (заданные миллионные поступления на Архипелаг требовалось в заданный сжатый срок прокрутить через аппарат индивидуального следствия, чего не знали массовые потоки «кулаческий» и национальные) насилия и пытки были разрешены следователям неограниченно, на их усмотрение, как требовала их работа и заданный срок. Не регламентировались при этом и виды пыток, допускалась любая изобретательность».
Что мне хотелось бы сказать этим? Что философия, которая разрушает разум и совесть человека, его духовную энергию и нравственные силы, стимулирует в нем противоположную энергию: жестокость, властолюбие, тщеславие, жадность. Именно об этом моя книга «Архипелаг», а вовсе не о вреде плановой экономики и социализма, как ее хотят представить у вас на западе, чтобы сделать мои свидетельства веским аргументов в борьбе против левого движения. Я против той энергии зла, которую высвобождает материализм, особенно безумный диалектический материализм, где дарвинизм помножен на немецкий идеализм, разрушающий основы логики и мышления. Вот против чего я протестовал в «Архипелаге». И именно это я пытался донести до вас в Гарвардской речи, а вы назвали меня неблагодарным за то, что я не мог не защищать истину в Гарварде также, как я защищал ее в ГУЛАГе.
На протяжение всей моей книги тянется рефлексия о проблемах добра и зла, а вовсе не о проблемах плановой и рыночной экономики, которые для меня вообще не важны. И на протяжении всей книги я не устаю повторять, что материализм высвобождает энергию зла в человеке, устраняя угрызения совести удобной для садомазохизма философией «целесообразности». Разве не целесообразностью оправдывали свое зло в отчете ЦРУ, опубликованным Джоном Марксом в 70-годы в США? И разве они не называли также как марксисты, человеколюбие устаревшей моралью? Разве эти агенты ЦРУ не упивались также своей властью над человеческими существами, над которыми они ставили эксперименты, чтобы научится контролировать их разум? И разве они не проштудировали все архивы подобных экспериментов гитлеровских концлагерей? Разве не взяли на вооружение все, что узнали о методах пыточного следствия в советских тюрьмах? Разве офицер КГБ Юрий Носенко не попробовал на себе в железобетонной камере ЦРУ с вечным электрическим светом все то, что его коллеги по КГБ десятилетиями пробовали на гражданах советов?