И пахали мужики, как обычно, разворачивали и сворачивали КП и места временной дислокации начальства, как могли, поддерживали жизнь на своей «очень атомной подводной лодке», радостно прикидывали, кому и сколько «накапало», планы строили, как в отпуска в Гагры отдыхать поедут, как женам и деткам обновки и гостинцы купят. Тогда ведь ещё не было этих огромных некрополей, и слово «Чернобылец» ещё не имело значения диагноза или уже приговора. Моего Отца эта «дискотека» догнала в 1999-м и окончательно «убрала» в 2000-м.
Сидели недолго, выпили по четыре положенные, закусили и закруглились. Собрали провизию в громадный холодильник, да и отправились «на боковую». В 6:00 мск мне казалось, что я только что лёг. Командор своё обещание сдержал, на завтрак у солдат была и колбаска, и куры, и яйца вареные, и компот. Кружка хорошего кофе (гуманитарная помощь Мамы из далёкой Москвы), вернули мне силы и уверенность во всём хорошем. Позавтракали, укутались, потянулись на выход. Герман Справедливый рачительно снарядил два вещмешка консервами и хлебом, заварили с собой 50-ти литровый термос сладкого чая.
Нас предупредили, что там, где мы будем работать, категорически нельзя разводить никакой огонь, я не вдавался в подробности, но это мотивировалось тем, что в условиях вторичного радиоактивного заражения любой костёр превращается в маленький реактор. Знали бы мы, какую объёмную радиоактивную свинку подложили нам наши предшественники, но неведение иногда способствует успеху в выполнении поставленной задачи. Построились возле машин, я объявил задачу на день, проинструктировал о мерах безопасности на марше и при выполнении работ, «по машинам!», поехали.
Погодка была на славу, выезжали затемно, валил крупными хлопьями липкий и мокрый снег. Ехали медленно и осторожно, впереди шёл «КАМАЗ» самосвал, за ним «КрАЗы» с трейлерами, замыкали колонну мы на «Урале». Старший прапорщик знал место назначения и ехал старшим в головной машине. Проехали перекресток с дорогой на село Дитятки, въехали в зону Чернобыльского заказника, ещё примерно километров через 10 свернули налево, на просёлок, и дальше двигались вдоль поля, засаженного озимыми.
Да, да, до Чорнобиля уже было рукой подать, а поля возделывались. Ещё через 5 км приехали. Наша задача заключалась в том, чтобы свернуть брошенный лагерь полка войск химической защиты, вывезти весь мусор: палатки, ОЗК, форму, сапоги, прочий инвентарь, на пункт утилизации, и снять 300 мм грунта со всей площади, где стояли «химики», и тоже вывезти на пункт утилизации. Планировали управится за пять дней. Выгрузились из машины, бульдозер согнали с трейлера, развернул бойцов в цепь и начали, благословясь.
Рассвело, но веселее не стало. На смену мокрому снегу заступил пронизывающий ветер, особенно освежающий в голом поле, бродили мы по раскисшей глине и мокрому, тяжёлому песку. Одели чулки от ОЗК, что маневренности не добавило, собирали мусор в кучи, грузили в «КАМАЗ», тот уезжал на пункт утилизации, мы за время его поездки в два конца успевали собрать ещё пару куч.
Бульдозер начал потихоньку срывать дерн и грунт с тех мест, где стояла техника «химиков». Через час он уже завяз по самые дверцы. Началась эпопея с его извлечением из липких объятий матери-земли, рвались троса, выворачивались фаркопы, посиневшие воины орали нецензурно хриплыми голосами. В общем, пикничок получался славным.
Бойцы спасались горячим чаем, каждые два часа поочередно прикладывались к термосу. В 14 часов отобедали на свежем воздухе холодными консервами и продолжили. Когда стемнело, подсвечивали себе фарами и прожекторами машин. В 19:00 мск закрылся пункт утилизации, и мы двинулись в Ораное.
По общему согласию, извлеченный из глины трактор закрыли и оставили на площадке, что существенно прибавило нам прыткости. В КЭЧ ждал шикарный горячий ужин: вареная картоха с квашеной капустой и домашняя тушенка. Горячий душ, еда, всем, подчёркиваю, всем по 50 грамм и спать.
Следующий день был повторением предыдущего, мы монотонно, но методично расчищали квадратный метр за метром, бульдозерист стал аккуратнее и больше не встревал. Не помню, во сколько, приехал председатель колхоза, которому принадлежала эта территория. Старший прапорщик увлёк его в кабину «Урала» и через два часа весьма нетрезвый громадянин убыл восвояси, а великий и могучий старший над всеми прапорщиками прапорщик молча показал мне подписанный «Акт выполненных работ». Вернулись на базу, душ, ужин с дезактивационной дозой и черное одеяло сна без сновидений.