И, дожидаясь кипятка, вынул колчан из котомки, стал и так вертеть, и эдак рассматривать: что же дальше мне делать, решать-разгадывать.
Ну, оказалось, как теперь бы сказал, для младенцев делано. Явно поверх имеющегося узора чем-то вплавлены-вдавлены у некоторых огоньков-кнопочек крохотные изображения собаки охотничьей (как охотнику вещь дарилась). У одной кнопки-огонька собака спящая, в клубок свернувшись. У другой в стойке, мол, добычу учуяла, в третьем месте собака, бегущая по следу. И сейчас светился огонёк у собаки спящей. То есть, понял я, всё спокойно, других стрел нигде нет рядом. А как и где их искать?
Я погладил бегущую собаку, придавил огонёк-кнопочку рядом с нею, и она загорелась светом тихим, зелёным, и собачка бегущая вдруг чуток повернулась в своём вдавлении туда-сюда и замерла, носом направленная совсем в другую сторону, чем до этого было. Я повертел колчан: и к восходу его направил, и к заходу, на полуночь, ан собачка в гнезде своём вертелась не так, всё оставаясь носом направлена на полдневный восход. Снова нажал кнопочку свет погас, собачка боле не вертелась. Включил сызнова зелёный огонёк, и гончая быстренько носом всё в ту же сторону повернулась.
Так и понял я, что идти мне теперь куда гончая указывает, надобно. Как поведал гусляр, по сказаниям древним: кто первую стрелу положит в колчан, тот и узнает, как дальше быть. Вот и я узнал.
И пошёл, куда указывал собачкин нос. А пришлось обходить место топкое, отвернул далеко, собачка же и указала, куда после болота повернуть.
Годы и времена
Выходя в Путь, в душе я всё-таки надеялся, что не столь долгим и дальним он окажется. Ведь, если поглядеть: сколь времени минуло с первого выстрела Лукавы, а вот, достала одна из её стрелок проклятых любушку мою. Значит, недалеко, в наших местах обретается. Дом её отчий порушили, но, где-то всё же ютится она.
Тревожили, по правде, слова Сказителя, якобы говоренные Пришлым Охотнику, мол, стрела, хоть на год пути, а цель выцелит Получается, могло быть так, что выстрелила Лукава сколь лун тому, и только теперь стрела прилетела, достала Или нет, не так идти до цели долго, а стрела к ней всё равно долетит, выцелит Сложно понять эти слова инозвёздные И вот ещё: отчего целью оказалась Лёнушка, знать не знавшая ни об Охотнике, ни о дочери его? Как такое сталось?
А может И додумать не успел, а понял: верно оно не выцеливала Лукава Лёнушку, а судьба сложилась любушке на пути стрелы оказаться. И судьба та в такой узел сплела пути наши Всё богами предрешено, всё прогадано. Знать, мне и было, по этим решениям, в Путь выйти, Лукаву остановить И надежду нести в сердце неведомо где на Пути, незнамо когда, отыскать мою любушку. Встретить сызнова, коснуться волос её льняных, заглянуть в глаза лучистые цвета неба весеннего.
А пока что шёл и шёл. И день, и другой вот уж какой по счёту закат на небе разгорается, а топи, на пути вставшей, всё конца-края не видать. Да и где же в наших местах мари такие простираются?! Да всё в туманах, да всё страшно-то как: то стужей ледяной от неё веет, и блазнится, будто там, за туманом и ледок на воде, и похрустывает под пробегающим мелким зверем.
А то дух забивает парны́м болотом, в лицо пышет, гнус-мошка налетает мочи нет отбиваться. Вот уж благодарность бортнику за совет, как шапку сплести с травяной сетью частою, лицо и шею прикрывающей.
Так и шёл. Ровно, не по дням, а по всем временам годов: то Трескун1 на Сенозарник2 повернёт, а то, вовсе не в черёд, Листобой3 к Протальнику4 переносит. Аль болото зачаровано, али Путь мой таков
Но вот, как помыслил: уж сколько дён с дичи, в силки словленной, на грибы да ягоды перебиваюсь, хлебца бы Вот бы, хоть какое поселение человеческое повстречалось отработал бы краюху.
Помыслил так, костерок обустраивая, а тут, во славу богов-хранителей, потянуло с другой от топи стороны дымком печным, живым с запахом и варева. Глянул на небо, прикинул, до теми дойти успею. Не тати, чай, тем живиться в такой глуши нечем бы.
Отвернул от топи, на дымок пошёл. Сперва по запаху, опосля и тропка обозначилась человечья, да не давняя, хоженая. А там и деревушка открылась малая, избушек сколько-то притулились одна к одной, только грядами огородными и разделены: не то родня, не то артель какая оселилась осторонь больших поселений.