Что? не понимаю я.
Докажите, что вы секретный агент, поясняет она, указывая рукой в направлении Пучика. Вырубите моего охранника.
Я в отпуске, говорю я. И не уверен, что
Беру ответственность на себя, говорит господинка Курц, и её глаза прищуриваются от предвкушения.
Ну что вы, говорю я. Разве я могу
На этих словах я выбрасываю ногу вправо, точно ударяя Пучика в солнечное сплетение. Не очень сильно, но достаточно, чтобы он согнулся пополам. Затем резко тыкаю пальцами в известную мне точку за ухом, и он падает на пол веранды.
Аньела Курц пристально рассматривает моё лицо, потом отводит взгляд.
Садитесь, пожалуйста. Извините, что я заставила вас это проделать. Наверно, у меня просто едет крыша.
Она смотрит вдаль, и её глаза, которые я сейчас вижу сбоку это будто бы прозрачные капельки воды.
Дайте мне минуту, говорит она. Я соберусь с мыслями.
Я сажусь и смотрю на неё. Стройная, но не сказать, что худая. Удивительно бледная для этого жаркого города. Платье из тонкой синей ткани, с открытыми плечами, на ногах босоножки на небольшой платформе. Но как же здорово она поёт!
Хорошо, говорит она, поворачиваясь ко мне лицом. Я вам расскажу. Но сначала объясните откуда вы здесь взялись и чего хотели?
Ничего, отвечаю я. Я просто слышал ваши песни, случайно узнал по голосу и подошёл. Пожалуй, можно сказать, что я ваш поклонник. Меня зовут Сэм Дьюрек. Ыкс-майор.
Вы тут в отпуске? Или на задании, возможно?
В отпуске, спешу сказать я.
Я не знаю, с чего начать. Может быть, это просто удача, что вы здесь оказались Пучик, как ты?
Нормально, говорит Пучик, кряхтя поднимаясь с пола. Сейчас отдышусь.
Извините, говорю я. Надеюсь, вы не в претензии?
Не, отвечает Пучик. Я привык к её выходкам, всё норм.
Тогда не мог бы ты нас оставить? говорит Аньела. Охрана у меня теперь есть.
На сегодня? уточняет Пучик.
Да.
Без проблем. Всего хорошего.
Он разворачивается и уходит прочь по проспекту, широко расставляя ноги, а Аньела глядит ему вслед.
Ну, так вот, она снова переключается на меня. Сэм, я хочу вам рассказать нечто очень странное. Я даже думаю, что вы решите, что я схожу с ума. Или что я психованная истеричка и всё выдумываю. Я и сама в последнее время не уверена. Но В общем, слушайте.
Я весь обращаюсь во внимание.
Хотя нет, погодите, вдруг говорит она. Я не готова. Хочу понять, что вы за человек. Откуда вы знаете про моё лекарство?
Я почувствовал запах, отвечаю я.
Оно же не пахнет, возражает Аньела.
Для меня пахнет. У меня обострённое восприятие. Я болен.
Интересно. Могу я узнать, чем?
Её лицо словно подрагивающая плёночка, я чувствую непонятное волнение в каждой точке его кожи. Мне начинает казаться, что Аньела действительно не совсем адекватна. Хотя в ином случае ей бы и не прописали, наверно, лабордазу-2.
Я заражён вирусом Уннга, говорю я. Не волнуйтесь, он не передаётся ни контактным, ни воздушно-капельным способом. Впрочем, если бы вы меня съели или выпили мою кровь
У неё округляются глаза.
Из того, что я вас попросила напасть на охранника, вы сделали вывод о моей кровожадности?
Нет, простите. Я часто несу всякую ерунду. Я, знаете ли, тоже не вполне нормален.
Тоже?!
Слушайте, мне надоело извиняться, устало говорю я.
Мы смотрим друг на друга.
Тогда извинюсь я, говорит Аньела. Я неправильно начала, признаю. Но мне трудно сейчас. Так я не поняла. Вы тоже принимали лабордазу?
Недолго, отвечаю я. Мне её отменили. Из-за побочных эффектов. Она действительно очень успокаивает, но при этом притупляет внимание и, самое главное, размывает ощущение реальности.
Это потом проходит? уточняет Аньела. Её пальцы дрожат, и я только сейчас замечаю, какие необычные у неё ногти. Короткие, но изящные, покрытые гравировкой со множеством мелких деталей. Символы, непонятные мне.
Я не совсем уверен, отвечаю я. Я вижу и чувствую многие вещи, которые не должен чувствовать. Но это началось задолго до приёма лекарства.
У меня то же самое, признаётся Аньела. Я уже не понимаю, мне всё мерещится из-за этой проклятой лабордазы или нет. Но началось раньше, точно
Вам её врач прописал? спрашиваю я. Потому что лекарство очень опасное.