— Значит, я стою примерно на трети того расстояния, на котором вы видели миссис Моор?
— Да.
— На палубе было так же светло, как здесь, в зале суда?
— Нет, конечно. Но свет, исходивший из двери госпиталя, позволял различать предметы.
— Скажем, на палубе было раза в три меньше света, чем здесь?
— Примерно так.
Мейсон кивнул.
— Итак, вы опознали на фотографии, предъявленной в суд в качестве доказательства, джентльмена, путешествовавшего вместе с вами на корабле под именем Ньюберри и являвшегося мужем подсудимой?
— Да.
— Теперь я покажу вам другую фотографию, — сказал Мейсон, — мистера э-э-э… все время забываю его фамилию… Пол, где фотография?
Дрейк подал ему скатанный в трубочку снимок. По-прежнему стоя перед Скаддером, Мейсон сказал:
— Снимок сделан в натуральную величину, мисс Фелл. Можете ли вы опознать изображенного на нем человека?
Он развернул фотографию. Эйлин Фелл посмотрела на нее и кивнула.
— Это тот самый человек, которого столкнули за борт? — спросил адвокат.
— Да.
— Это его бездыханное тело лежало на палубе?
— Да.
Судья Ромли нахмурился, пристально вгляделся в снимок, потом перевел взгляд с Мейсона на Скаддера. Уголки его губ тронула улыбка.
Заметив ее, Скаддер тут же вмешался:
— По правилам, прежде чем предъявить фотографию свидетелю, ее показывают адвокату.
— Прошу прощения, — извинился Мейсон, — я ошибся. Мне в руки случайно попала фотография Дональдсона П. Скаддера. — И он показал снимок и обвинителю, и всем присутствующим.
В зале поднялся хохот, и бейлиф напрасно стучал молотком по столу, призывая публику к порядку.
Даже судья не мог удержаться от улыбки, а негодующие протесты красного от возмущения Скаддера остались без ответа.
Наконец порядок был восстановлен, и Скаддер сказал:
— Ваша честь, я протестую. Поступок защитника неэтичен. Он намеренно запутал свидетельницу. Он сказал, что покажет ей фотографию Карла Моора.
— Я этого не говорил, — возразил Мейсон.
— Думаю, мистер Мейсон прав, — решил судья. — Я точно помню, он сказал: «…мистера э-э-э… всегда забываю его фамилию». Конечно, это была попытка поймать вашу свидетельницу в ловушку, но, как уже говорилось, мисс Фелл — интеллигентная женщина и сама может позаботиться о себе во время перекрестного допроса. Она опознала этот снимок довольно уверенно.
Мейсон повернулся к свидетельнице.
— Будьте добры объяснить, мисс Фелл, как случилось, что вы в мистере Скаддере опознали того человека, которого столкнули за борт?
— Вы забрали мои очки, — ядовито сказала свидетельница, — и солгали мне по поводу снимка. Я поверила вам на слово.
Все еще держа снимок в руках, Мейсон уточнил:
— Но ведь в упомянутый вечер вы тоже были без очков, мисс Фелл.
Эйлин Фелл молчала.
— Теперь будьте добры сказать, как получилось, что, когда я показал вам фотографию в натуральную величину, стоя на более близком расстоянии к вам, чем обвиняемая на корабле, и при гораздо лучшем освещении, вы не смогли отличить снимок мистера Скаддера от снимка Моора?
— Верните мне очки, мистер Мейсон, — попросила свидетельница.
Адвокат поинтересовался:
— Иными словами, мисс Фелл, без очков вы не в состоянии распознавать лица на таком расстоянии.
— Я могу различать фигуры.
— По тому, как они одеты? — спросил Мейсон.
— Да, отчасти.
— Другими словами, — продолжал он, — вы узнали мистера и миссис Моор, когда они прошли рядом с вами, но к тому времени, когда вы поднялись на верхнюю палубу, они были на таком расстоянии от вас, что вы не могли разглядеть их лица. Вы видели только их фигуры: мужчину в смокинге и женщину в темном вечернем платье. Верно?
— При сложившихся обстоятельствах этого вполне достаточно.