Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Я была возмущена до нервного тика, до некрасиво нарисованного простатита в разрезе. Хотелось отоварить мужиков половой тряпкой по свеже нарисованным усам, а потом найти интимную смазку пролонгированного действия и воплотить в жизнь всякие извращенческие извращения, которые были, есть и будут в недалеком будущем! Но единственное, что смогла хлюпнуть носом, задрожать нижней губой и выдать:
Что б вас телегой переехало! и гордо ушла в закат. Бежать смысла не было. С ректором, деканом и магистрами-предателями было еще человек двадцать крепких мужчин. Я так понимаю, они сейчас резко в Джамшутов заделаются и дыру в стене реанимируют. А раз дыры нет, пойду я лучше отдыхать. Все равно вечер по бороде пошел.
Пришла к себе, приняла ванну, легла и задумалась. Завтра тяжелый день. Нужно как-то убедить ректора в том, что отдавать меня в руки эльфа опасно, он мне точно отмстит, нарастит на лбу рог, или хобот вырастит. А мне тогда придется сбежать с бродячим цирком и выступать в полосатом купальнике, как у льва Бонифация из мультиков. А это стресс для всех. И для труппы, и для зрителя.
С такими думами я стала погружаться в крепкий сон. Последняя, проскользнувшая мысль «Нужно спросить, как зовут эльфа, мне ж ему еще мстить».
НЕБЫЛИЦА В ЛИЦАХ
Утром встала в думах. Топать к ректору не хотелось, поскольку терпеть что-то неприятное, а тем более болезненное, не хочу и физически не могу. Но вряд ли процедуру отложат. Плюнула и решила идти на закланье двум смертям не бывать, а одной не миновать. Одела спортивные штаны и кофту. Штаны одевала долго долго. Натянула одну штанину полежала. Вторую полежала. Потом решила, что мне нужен раб, поскольку делать ничего не хочу, и как следствие, нифига не успеваю.
Соскребла себя в штанах с кровати и вышла красивая-одетая из временно пристанища. За дверью столкнулась нос к носу с магистрами. Генри и Жорж стояли, облокотившись на стену напротив двери. Испепелила их взглядом, задрала нос, развернулась, параллельно посылая лучи поноса мужчинам, и врезалась в эльфа. Обложили, гады.
Не доверяете что ли? Боитесь, что сбегу? спросила у декана, которого так беспардонно протаранила.
И вам, доброе утро, Лера. Следуйте за мной.
А что вы не одни, а с гвардией? Боитесь не справиться со мной? уточнила, мило скалясь ну и, само-собой, нарываясь.
Боялся, что прибью вас на месте. нахамил в ответ эльф.
Я удивленно вздернула бровки, декан развернулся и пошел в сторону выхода. Сзади послышалась возня. Обернулась, позади заградительной стеной стояли магистры. Бровями же, собственно, и показала, что я думаю об этих ДАртаньянах. Они, в свою очередь задали мне направление для движения. Я расстроилась. Прынцэсска во мне обиженно надула губы.
Под мое сопение наша недружная компания дошла до серого каменного строения. Знаете, такая средневековая церковь из серого камня, с серой крышей, серыми дверьми. В серой-серой комнате, на сером-сером полу, стоял серый-серый алтарь.
Жорж и Генри остались снаружи.
Нам точно сюда? спросила у эльфа. Он осмотрел мою тушку тяжелым взглядом и ответил:
Да.
А можно узнать подробности ритуала?
Зачем?
Больше знаешь крепче мстишь.
Нет нельзя. Оденьте. мужчина передал мне белую хламиду.
На одежду или вместо одежды?
Вместо.
А где мой будуар?
Что?
Переодеться где можно?
Прямо здесь, я не смотрю.
Не смотрит он, конечно. Что я, не знаю, что ли? Вчера вон, «товарищи алкоголики», Тимон и Пумба, тоже не смотрели, но штаны как-то увидели. В общем, решила натянуть этот парашют на себя, а потом снимать частями собственное одеяние. Для нашей женщины же нет невозможного. Мы и лифчик из рукава достанем, и забытые колготки из штанины.
В итоге, в процессе избавления от одежды, несколько раз навернулась, уронив канделябры, какие-то металлические плошки, ложки и рассыпав что-то из мешков и банок.
Я не понимаю, что вы там делаете? спросил, нервничая эльф.
Меня мало кто понимает. Я тоже не особо врубаюсь. Не отвлекайте меня, я и без вас отвлекусь. ответила, слегка запыхавшись.
Вы можете быстрее раздеваться?
А вы, что? На вечерний экспресс опаздываете? психанула в ответ Не торопите меня. Меня, когда торопят, сильно рискуют, поскольку вдохновляют на подвиги моего внутреннего серийного убийцу.