Быков Александр Владимирович - Наваждение. Тотемская быль

Александр Быков

Наваждение. Тотемская быль

Крестьянка деревни Павлецово Царевской волости Тотемского уезда, мужняя жена и свекровь, Маринка Шихова, воротясь домой, увидела сноху Аленку, сидящую в горнице на лавке у окошка и безо всякой работы.

 Что росселась, дел невпроворот, а она сидит сиднем!

 Не могу я, живот болит, сил нет никаких!

 Пошто болит, не руда[3] ли идет?

 Она самая

 Тьфу ты, беда какая, руда у нее, скоро два года замужем, давно пора бы понести ребеночка.

 Бог не дает, я бы хотела, очень.

 А что так? Может, грех на тебе какой?

 Да какой же грех? Живу в законном браке, как все люди.

 Лукавишь, жила бы как все, так давно бы очреватела[4]. А тут диво-дивное, ничегошеньки. Над сыночком моим, Феденькой, в соседних деревнях мужики посмеиваются, дескать, не подсобить ли тебе, паря, с наследничком?

 Чем я виновата? Я Федора уважаю, только он ко мне поостыл, будто чурается.

 Так вот оно что! У вас с ним постель-то сей год когда общая бывала?

 Я точно-то и не помню!

 Что же так плохо мужа завлекаешь?

 Я-то, как могу, стараюсь, он избегает меня.

 Так, стало быть, есть причина?

Аленка посмотрела на свекровь, в глазах у нее появились слезинки. Она вытерла их рукавом сорочки и шепотом, стараясь говорить как можно тише, произнесла:

 Есть, куда без нее.

 Говори, с кем блудила?  нахмурила брови свекровь,  с соседскими парнями, с Пятункой али Давыдком?

 Не блудила я, матушка, это все во сне.

 Как во сне?

 Да так, явился ко мне парень кудряв, ликом светел и в ланиты[5] меня целовал.

 А ты?

 Что я? Спала. Проснулась вся мокрая, как после парной, и дрожу, словно на ветру.

 Говорила Федору?

 Как же, как на духу.

 И что?

 Побил он меня тогда, по щекам ударил наотмашь и по спине скалкой приложил, лаял матерной всякой лайею[6] и сучил, а за что не ведаю, чиста я перед ним. Все сказала, как на духу.

 И давно это случилось?

 Так летом еще, августа не помню в какой день.

 Что, уже три месяца между вами ничего не бывало?

 Так и есть, матушка, тоска мне от этого великая, а что поделать не знаю.

 А этот, как его, кудрявый, больше не являлся?

 Являлся, матушка! Почитай, по два раза на седьмице является.

 Блудит?

 Силой берет меня, горемычную, во сне, я ведь никак не могу супротив его выступать. Только утром, как петухи начнут кричать, уходит. Очи откроешь-нет никого, а постель мятая, как-будто буйство какое творилось.

 Петухов, говоришь, крика боится?

 Да, матушка!

 Так я вот что тебе скажу: по всему видать, одержима ты нечистым духом. Нечистый, он являться может в любом обличии, хоть красавцем писаным, хоть страхолюдиной, это кому как. Но всех баб и девок он обязательно пугает и соблазнить норовит.

 Я в лесу не единожды нечисть видала. Идет навстречу высоченный мужик, посвистывает, да так, что верхушки берез клонит. Слова не скажет, и ему говорить нельзя, если не утерпишь, тут он тебя и заберет.

 Мужики тоже видали нечисть в Сухоне: будто бы рыба огромная, а вместо чешуи панцирь.

 Страсти какие,  перекрестилась Аленка.

 Ты крест на ночь снимаешь?

 Да, матушка, как учили, чтобы ненароком не потерять, и с мужем, когда ложе общее бывало, тоже без креста, грех ведь с крестом такое делать.

 Вот тебе и причина! Без креста спишь, а враг человеческий тут как тут! Мое тебе материнское слово: без креста ни днем, ни ночью тебе не быть, ни в бане не снимай, ни в нужном месте.

 Осквернюсь же?

 Куда тебе оскверняться, ты и так вся в скверне, надобно вызволять тебя из нечистых лап. Ты вот что, никому про наш разговор не говори, я с Федей, сыночком, потолкую, как делу быть, может, и простит он тебя, а там, глядишь, и сызнова все наладится.

 Федюшка, соколик, поди сюда!